Эффективность научной работы

Выступление на заседании Президиума Академии наук СССР

1964

Вопрос, который я хочу поставить, это: с каким коэффициентом полезного действия работают наши ученые, наши институты? Не следует ли нам направить наши главные усилия не на рост Академии, а на улучшение условий работы существующих институтов и их сотрудников, с тем чтобы поднять их производительность? Может быть, при одних и тех же материальных затратах таким путем мы больше выиграем. Спрашивается, во сколько раз мы можем увеличить производительность труда наших ученых? Конечно, тут невозможно дать точный ответ, но я думаю, что здесь у нас еще очень большие возможности.

Есть три главных способа воздействия на работу ученых, чтобы поднять ее эффективность. Называю их для краткости моральным, финансовым и кадровым.

Несомненно, наиболее важный из них первый. Выбор правильного направления научной работы, хорошее ее выполнение в значительной мере определяют отношение к ней ученых. Если ученый в выборе направления своей работы вправе не согласиться с тем или другим своим коллегой, то не считаться с мнением научной общественности в целом он уже не может. Мы должны уделять больше внимания культивированию и поддержке научной общественности в Академии. Это один из наиболее эффективных способов не только поднять уровень научной работы, но и главный способ сосредоточивать наши силы на ее главных и более обещающих направлениях.

Это, по существу, и есть настоящий способ планировать научную работу.

Один из путей общественного воздействия - обсуждение проблематики и отдельных тем на научных собраниях. Надо сразу признать, что тут мы еще слабо работаем. Более узкие совещания, конференции по специальным вопросам идут хорошо, а чем шире совещание, тем оно обычно проходит хуже, пульс общественной жизни ученых на них очень слаб. Культура дискуссий и научных споров у нас увяла.

Я много раз говорил, что нам необходим клуб ученых, где мы могли бы собраться и в непринужденной обстановке поговорить о насущных вопросах. Самые интересные беседы по животрепещущим вопросам науки в свое время, когда я работал в Англии, происходили на обедах в колледжах. Мы обсуждали там вопросы, сразу захватывающие многие области науки, и это был лучший способ расширить свой кругозор и понять современное значение того или другого научного направления.

Надо развивать общественную жизнь в Академии. В эпоху культа личности это было трудно. Но ведь сейчас для этого снова есть возможность! Почему-то у нас научная общественная жизнь все еще отстает, хотя это совсем не свойственно нашему характеру.

Важным фактором морального воздействия является наше участие в зарубежной научной жизни - в конференциях и других подобных встречах. Мы пока еще очень мало принимаем в них участия. Наши делегации в четыре-пять раз меньше, чем делегации США и других стран, и часто делегаты подобраны бюрократическими методами, без строгого соблюдения признака научной квалификации и заинтересованности. Надо улучшить это дело и не жалеть средств.

Еще один способ морального воздействия на ученых, который мы недостаточно учитываем,- наши журналы. Журнал должен вести оценочно-отборочную работу. Когда приходит статья в журнал, то необходимо подогнуть ее квалифицированной оценке и сообщить автору критику, иными словами, редколлегия научного журнала должна вести работу с автором. Мы занимаемся этим в "Журнале экспериментальной и теоретической физики", хотя это хлопотливо и подчас трудно, но я считаю, что эта работа приносит большую пользу для направления научной работы.

Теперь о "кадровом" воздействии на развитие науки. Когда мы в Академии приходим к выводу, что какая-то научная область у нас отстает, то сразу ставится вопрос о материальной поддержке какой-либо лаборатории или даже о строительстве институтов и т. п. Но следует помнить, что нам невозможно поддерживать на одинаково высоком уровне все области, поэтому гораздо правильнее сосредоточить наши усилия на тех из них, где мы сильны людьми и где сложились хорошие научные традиции. Главным образом надо развивать те направления в науке, где нам посчастливилось иметь крупного, смелого и талантливого ученого. Хорошо известно, что, как ни поддерживай неодаренного человека, все равно он ничего крупного и ведущего в науке не сделает. Поэтому при развитии той или иной области мы первым долгом должны исходить из творческих сил человека, работающего в этой области. Ведь наша наука- дело творческое, как искусство, как музыка и т.д. Нельзя думать, что, создав в консерватории отделение по написанию гимнов или кантат, мы их получим: если нет в этом отделении крупного композитора, равного по силе, например, Генделю, то все равно ничего не получится. Хромого не научишь бегать, сколько денег на это ни трать. То же самое и в науке. Руководство Академии должно выискивать, привлекать и поддерживать наиболее талантливых людей, и этим следует заниматься даже больше, чем тематикой.

Руководящую роль в подборе кадров в институте должен играть директор, который сам должен быть крупным ученым. Но для этого он должен пользоваться большими правами в этом деле. Вообще сейчас директор в значительной мере скован по рукам и ногам как в кадровых вопросах, так и в финансовых. Как я указывал, финансы - это третий способ воздействия на развитие науки. Деньги на исследования у нас есть, государство не скупится, получить их нам легче, чем, например, американским ученым. Но вы, может быть, помните, была такая детская игра: "Барыня прислала сто рублей, что хотите, то купите", а потом следует добавление: "Черного и белого не берите, да и нет не говорите" и т. д. Так что оказывается, что истратить сго рублей без ухищрений невозможно. В том же положении и директор: ему дают деньги, но сильно ограничивают при решении вопроса о том, как их -тратить.

Известно также, что директор сильно ограничен и в подборе кадров, он не может сам никого уволить или, наоборот, поощрить. Скованность директора, его ограниченная роль в этом важном вопросе - одна из причин низкого к. п. д. наших институтов.

Не облегчив и не упростив работу директора института как ученого, направляющего научную работу, нам по-прежнему будет трудно привлекать на эту работу крупных ученых. Сейчас ряд выдающихся научных сотрудников существующих институтов (например, нашего Института физических проблем) вполне могли бы возглавить самостоятельные научные коллективы, но не хотят за это браться. Если бы работа директора была облегчена и упрощена, это, конечно, способствовало бы более быстрому продвижению способной научной молодежи на руководящие должности. Кстати, нужно отметить, что уровень нашей научной молодежи выше, чем, скажем, в США, где многие творческие, талантливые люди идут не в научные учреждения, а привлекаются к коммерческой деятельности, которая там значительно более высоко материально вознаграждается. У нас это не имеет места, но мы недостаточно используем это преимущество.

И последнее, что я хотел бы отметить,- это строительство новых институтов вне пределов Москвы. Я считаю, что это правильно. По своему опыту я знаю, что работать километрах в 50 от большого города спокойнее и продуктивнее. Но чтобы осуществить это, нам необходимо обеспечить действительно хорошие условия, лучшие, чем сейчас в Москве, как для научного творчества, так, конечно, и бытовые. Последнего нам еще не удается достичь. Это является сейчас главным тормозом в развитии таких институтов. Поэтому научные работники очень неохотно покидают Москву. А принуждением тут невозможно добиться успеха.

При создании институтов вне больших городов нельзя жалеть средств на благоустройство быта, даже если они превышают затраты на сам институт.