2. Приезд в Ленинград

Игорь Васильевич Курчатов был зачислен на работу в ЛФТЛ 1 октября 1925 г. Но в Ленинград он приехал вероятно, несколько ранее, примерно в конце августа - сентябре. На первых порах он жил у К. Д. Синельникова. Сентябрь 1925 г. - примечательная пора для научного Ленинграда. По решению правительства в стране широко отмечалось 200-летие со дня основания Российской Академии наук (кстати, именно с июля 1925 г. она получила теперешнее свое название - Академии наук СССР). Со всего мира в Ленинград, где размещалось большинство академических институтов и Президиум Академии, стали съезжаться ученые. Ленинградские газеты - "Ленинградская правда", "Красная газета" и ее вечерний выпуск, центральная "Правда" и "Известия" тех дней полны подробных описаний юбилейных торжеств. То был настоящий смотр достижений молодой советской науки, и западные ученые, если использовать их собственные выражения, были буквально потрясены всем увиденным - об этом они говорили в своих приветствиях, выступлениях и интервью корреспондентам газет. Ученые-физики посетили ЛФТИ, ГОИ, побывали в Павловске, где осмотрели не только замечательные парк и дворец, но и Слуцкую магнитно-метеорологическую обсерваторию; Ч. Раман (Индия) специально отметил высокий уровень физических исследований, проводимых в ленинградских институтах.

Можно предположить, что и молодой Курчатов, благодаря К. Д. Синельникову, наблюдал за событиями, присутствовал на открытых для широкой публики заседаниях Академии в университете, Доме ученых, Политехническом институте, посещал концерты, устроенные в честь празднеств.

Среди советских ученых особое внимание корреспондентов привлекал директор ЛФТИ академик А. Ф. Иоффе, уже тогда пользовавшийся широкой известностью. Один из корреспондентов поинтересовался, чем занимается Иоффе в руководимой им лаборатории ЛФТИ. Абрам Федорович рассказал об исследованиях по поляризации диэлектриков, о конденсаторах необычайно высокой емкости С,^* выдерживающих без пробоя высокие напряжения U. Это значило, что запасаемая (аккумулируемая) электрическая энергия CU²/2 у таких конденсаторов могла достигать огромной величины. Иоффе, видимо, пояснил, какие перспективы могут иметь такие работы, если в дальнейшем удастся воплотить указанные возможности тонкослойных диэлектриков в выпускаемый промышленностью высоковольтный конденсатор (аккумулятор). Результатом беседы была следующая корреспонденция: "Ленинград, 8 сентября. Академику А. Ф. Иоффе удалось разрешить один из величайших мировых научных вопросов, имеющих для народного хозяйства огромное значение. В нескольких лабораторных опытах академик А. Ф. Иоффе получил максимальную для нашего времени конденсацию энергии в минимальном объеме. Сконструированный аккумулятор может помещаться в жилетном кармане и содержать заряд энергии, достаточный для самого мощного автомобиля в течение суток".

^* (Большая величина С определялась очень тонким слоем диэлектрика, обладающего к тому же достаточно большим значением диэлектрической проницаемости.)

Оставив содержание на совести корреспондента, который, как видно из текста, не слишком хорошо знаком даже с терминологией, приведем непосредственные высказывания Абрама Федоровича, что, конечно, еще не гарантирует точности воспроизведения сказанного им корреспонденту: "По поводу этого открытия А. Ф. Иоффе сказал: "Путем лабораторных опытов выяснилась возможность гораздо более сильной концентрации электрической энергии, чем это практиковалось до сих пор в современной технике. В настоящее время я работаю над тем, чтобы применить это явление для промышленных целей. Удача этих опытов даст возможность сосредоточить громадную энергию для движения автомобилей и др. целей"".^*

^* (Правда, 1925, 9 сентября.)

Эффект, вызванный этой публикацией, был необыкновенным: текст, принадлежавший корреспонденту, позволял думать, что мы не только находимся на пороге новой энергетики, но уже переступили этот порог. На следующий день это сообщение на страницах "Вечерней Москвы" прокомментировал видный московский физик В. К. Аркадьев, который заметил, что о работах данного направления, проводимых А. Ф. Иоффе, знали относительно давно и что в 1924 г. "известный голландский физик профессор П. Эренфест выразил свое восхищение по поводу работ Иоффе и предсказал им громадную будущность".^*

^* (В сентябре 1924 г. П. С. Эренфест был в Ленинграде, где принимал активное участие в работе IV съезда русских физиков)

11 сентября "Правда" поместила краткое сообщение А. Ф. Иоффе о его новых исследованиях, из которого было ясно, что работа отнюдь не завершена, но, с другой стороны, что ученый весьма оптимистически оценивает ее перспективы. В этом же номере приведено интервью с Максом Планком, отметившим исключительный физический интерес работ Иоффе. "К сожалению,- сказал Планк корреспонденту,- я узнал об этом открытии из короткой газетной заметки, но считаю его вполне возможным и открывающим громадные перспективы для дальнейших научных достижений. Ближайшее будущее покажет, удастся ли использовать это открытие для практических целей".

Газетный бум приобрел такой характер, что 20 октября 1925 г. в вечернем выпуске "Красной газеты" под рубрикой "В мире науки", которую вел известный популяризатор Я. И. Перельман, появилась статья "Аккумуляторы академика А. Ф. Иоффе". Статье были предпосланы несколько строк "От редакции": "Пресса всего мира полна разноречивых сообщений о замечательных работах русского академика, направленных к изобретению аккумулятора неслыханной мощности. Ввиду огромного интереса и исключительной важности трудов нашего ученого редакция помещает статью известного физика, профессора Я. И. Френкеля, близко стоящего к академику А. Ф. Иоффе и находящегося в курсе его научных работ. Статья просмотрена и одобрена А. Ф. Иоффе".

Что касается самой статьи, то в ней популярно излагалась сущность работ А. Ф. Иоффе по физике диэлектриков (поляризация). Вместе с тем автор указывал на большие практические трудности, стоящие на пути реализации идей А. Ф. Иоффе. Однако концовка статьи была ободряющей. В ней говорилось о том, что имеются "... все основания полагать, что кристаллы различных солеобразных веществ, а также и некоторые аморфные вещества, сходные с ними по внутреннему строению, могут быть использованы для получения высоковольтных аккумуляторов малого веса и значительной емкости (в смысле количества аккумулированной энергии)".

Все это, конечно, особенно интересовало Игоря Васильевича, так как у него за плечами уже было серьезное исследование по физике диэлектриков, выполненное в Баку. Все понимали, что в ЛФТИ работам этого направления как раз сейчас будет придаваться особое значение. Поэтому его приезд был на редкость своевременным.

Как уже упоминалось, приехав в Ленинград в 1925 г., Курчатов поселился в квартире Синельникова в Яшумовом переулке в доме № 3 (рядом с магазином и кинотеатром "Красный политехник"). Думал ли он ранним октябрьским утром, направляясь к маленькому белоколонному портику входа в ЛФТИ, что через 35 лет эта улица станет называться улицей Курчатова и фасад здания будет украшать мемориальная доска с его именем?! Начиная работать в ЛФТИ, он уже знал расположение основных лабораторий в двухэтажном здании института и, вероятно, через Синельникова познакомился с немногочисленным коллективом его научных сотрудников. Легко представить себе, что, проработав до обеда и перекусив в столовой, располагавшейся рядом с тем домом, где жил Синельников, Курчатов прошел в парк Политехнического института и, купив в киоске, стоявшем у входа в парк, свежую газету, пробежал ее содержание.

Обращение к старым газетам позволяет представить себе жизнь города, с которым стала связана судьба Курчатова. Газеты за 1 октября 1925 г. давали пеструю и, в общем и целом, оптимистическую картину.

1 октября в то время заканчивался хозяйственный год - подводились итоги пройденного пути. За этот срок число занятых в промышленности рабочих в городе возросло на 48% (к 1 октября 1924 г. оно составляло 125 тыс. человек), а производительность труда подскочила на 35.6%. Один из крупнейших заводов Ленинграда - Металлический - изготовил вторую паровую турбину для электростанции Свердловска, мощность которой по тем временам была очень большой - 300 кВт. Город обеспечивал уникальным оборудованием всю страну.

Итак, занятость в промышленности возрастала, безработица падала, но еще не была окончательно ликвидирована, и биржа труда через газету напоминала, что безработные, состоящие в секции совторгслужащих, должны в заранее указанные им сроки пройти очередную отметку. Население Ленинграда, сообщала газета, возросло за год на 116 тыс. человек и достигло 1330 тыс. Резко упала (на 25%) смертность, однако в городе еще отмечались многочисленные случаи заболевания сыпным тифом. Появились первые признаки приближавшейся эпидемии гриппа, за день в больницы поступало около 100 больных.

В числе городских новостей сообщалось, что была закончена реставрация гранитных набережных и спусков к Неве, Фонтанке и Мойке, проведены большие работы по осушению и оздоровлению окраинных районов города, в том числе Лесного, в котором находились корпуса Политехнического института и здание ЛФТИ, вводились в строй и заселялись новые дома на Выборгской стороне, на хорошо знакомом физтеховцам Муринском проспекте.

Игорь Васильевич, возможно, просмотрел столбцы газет, посвященные описанию разнообразных происшествий в городе, узнал, что идет в театрах и кино. Однако вряд ли в ближайшем будущем ему удалось использовать возможности, предлагаемые газетной рекламой: ему предстояло сразу же целиком погрузиться в работу.