4. Курчатов и Иоффе

Ко дню юбилея А. Ф. Иоффе в периодической печати появились многочисленные статьи, посвященные его 60-летию. В их числе была и статья Курчатова и Кобеко [209]. На нескольких страницах ученики Абрама Федоровича очень емко изложили основные научные результаты его 35-летней научной деятельности. Особое внимание они уделили работам по электрическим свойствам твердых тел, отметив, что "к этим исследованиям примыкает, пожалуй, самая многочисленная школа учеников Абрама Федоровича, глубоко развившая эту область физики. В Советском Союзе были разработаны теории пробоя диэлектриков (А. Ф. Вальтер), учение о сегнетоэлектриках (Кобеко и Курчатов), выдвинуты новые представления о механизме потерь и электропроводности аморфных и пластических материалов (Кобеко) и образования высоковольтной поляризации (Гохберг). В этой области советские ученые дали много новых идей и занимают ведущее место в мировой физике. Целый ряд работ нашел важные применения в промышленности, причем особенно нужно отметить роль этих работ в деле подготовки кадров для заводских лабораторий и создания новых направлений в промышленности изолирующих материалов. Изучение электрических свойств твердых тел Абрам Федорович не ограничил изолирующими материалами; особенно в последние годы он много и успешно занимается исследованиями электронных полупроводников. Абрам Федорович ведет эту работу по широкой программе с целью создать мощные выпрямители и фотоэлементы для нашей промышленности" [209, с. 35]. Авторы останавливаются далее на роли Иоффе в постановке и развитии исследований по физике атомных ядер, которая стала "основной задачей советской физики".

Абрам Федорович Иоффе. 1940 г.

"Для советских физиков Абрам Федорович является не только крупнейшим ученым. С именем академика А. Ф. Иоффе всегда остается связанным в истории нашей науки дело создания и организации современной физики в Советском Союзе. Он определил основные направления советской физики, ее проблематику, порвал традиции чистого академизма и твердо стал на путь объединения теории и практики. Эта общая установка привела к ряду крупных достижений советской техники. Особенно нужно отметить работы оборонного характера, которые выполнялись по идеям, заданиям и часто под непосредственным руководством Абрама Федоровича с тех пор, как международная обстановка поставила в порядок дня вопрос об усилении обороноспособности нашей социалистической Родины. Это внимание к техническим и оборонным вопросам вытекает, прежде всего, из глубокого патриотизма А. Ф. Иоффе и широкого понимания им обязанностей гражданина СССР" [209, с. 36].

Семинар по физике полупроводников. Начало 30-х годов. Слева направо, за 1-м столом: Г. А. Гринберг, Л. М. Неменов, А. К. Вальтер, Б. М. Гохберг, Б. Д. Тазулахов; за 2-м столом: А. Ф. Иоффе, М. Н. Салтыков, П. П. Кобеко, А. Н. Арсеньева, М. И. Корсунский, П. С. Тартаковский, О. Б. Орлова, А. М. Золотарева, А. В. Иоффе; в последнем ряду: А. И. Красников, М. В. Классен-Неклюдова, Б. В. Курчатов, П. Г. Стрелков, Беляков, И. В. Курчатов; стоит у доски: Е. В. Цехновицер

Взаимоотношения Игоря Васильевича Курчатова и Абрама Федоровича Иоффе представляют специальный интерес не только для биографии Курчатова, но и в плане изучения взаимоотношений главы школы и одного из ее блестящих представителей. Какими особенностями должен обладать учитель, глава школы, чтобы пользоваться любовью, авторитетом и уважением своих учеников, и что за особенности определяют доброе, внимательное отношение к ученику со стороны учителя, отношение, которое определяет поддержку его исследований, выдвижение (продвижение) по работе? Оказывается, эти особенности в основном общие. Это, прежде всего, яркий талант в той специальной области науки, которой занимается школа,- будь то физика, химия, математика или биология. Далее, это личные качества учителя (или ученика): безусловная порядочность, доброжелательность, научный альтруизм - готовность поступиться своими личными интересами в пользу ученика, сотрудника, товарища. Талант организатора также нужен, причем не только учителю, но и ученику школы, особенно экспериментальной. Тем и отличается школа от группы, что она объединяет большой коллектив: одному учителю, главе школы, просто не справиться с многочисленными задачами, перво-, второ- и третьестепенной важности, которые непрерывно возникают в процессе научно-организационных работ. Учителю нужны энергичные, талантливые помощники.

Определенную, хотя и не самую важную роль, играет простое человеческое обаяние. И вот, если после всего сказанного поставить рядом имена Иоффе и Курчатова, учителя и ученика, то мы увидим, что всеми перечисленными качествами обладали они оба. У Курчатова, в 1925 г. приобщившегося к молодой, 10-летнего возраста ленинградской физической школе академика Иоффе, к названным качествам добавлялась еще молодость и внешнее обаяние (взгляните на фотографии в этой книге!).

Имеется довольно большое количество документов - писем, служебной переписки, стенограмм выступлений, статей, из которых видно, с какой теплотой и заинтересованностью Абрам Федорович относился к Игорю Васильевичу. И это чувство укреплялось с годами, по мере того, как скрадывалась разница в возрасте. Когда они познакомились, Иоффе был в два раза старше Курчатова, а к концу своей жизни Игорь Васильевич был всего на 20 лет моложе своего восьмидесятилетнего учителя. Их отношения переросли в дружеские.

И. В. Обреимов в статье, посвященной А. Ф. Иоффе, писал: "Я вспоминаю ту нежность, ласковость, с которой Абрам Федорович относился к работам И. В. Курчатова по сегнетоэлектричеству" [210, с. 47]. Для определения отношения Иоффе к этим физическим исследованиям выбраны необычные, но очень точные слова. Теми же словами, думается, можно охарактеризовать и отношение Абрама Федоровича к самому Игорю Васильевичу. Иоффе недаром часто называют отцом советской физики: несколько поколений молодых ученых, вступивших в науку в конце 10-х годов, считают его своим учителем. Иоффе прожил долгую жизнь в науке, ее вехами были не только его выдающиеся работы в области физики твердых тел, но и юбилейные даты: его самого и созданного им института.

По принятой традиции к таким праздникам у нас подготавливают и вручают юбиляру адреса. Десятки таких адресов хранятся в фонде № 910 - фонде А. Ф. Иоффе Ленинградского отделения Архива АН СССР. За этими "единицами хранения" - имена десятков и сотен учеников Иоффе. Любовь учеников и учителя была взаимной. И все же из просмотра соответствующих материалов, из рассказов коллег Иоффе можно сделать вывод, что Курчатов был самым любимым или, по крайней мере, если воспользоваться часто встречающимся определением, первым среди равных.

Большую роль в установившихся отношениях Иоффе и Курчатова играла буквально фанатичная преданность Игоря Васильевича науке, предельная целеустремленность и необыкновенная работоспособность. В 1943 г., выдвигая Курчатова в действительные члены Академии наук СССР, Иоффе писал о нем на страницах "Правды": "Все товарищи по институту знают стиль его работы. Месяцы и годы работает он по 12-15часов в сутки; все мысли его направлены к одной цели - к решению поставленной задачи. Какие явления еще привлечь к выяснению возникших трудностей; как усовершенствовать и уточнить методику и приборы; какие выводы можно сделать из наблюденных фактов; каков скрытый внутренний механизм явления - вот чем живет Курчатов. Ища ответы на эти вопросы, он заинтересовывает ими не только своих учеников, своих товарищей, но и многих физиков Москвы и Харькова. Все мы под влиянием его глубокого энтузиазма вовлекаемся в круг его интересов" [211].

Имя Курчатова часто встречается в переписке Иоффе. Находясь в 1926-1927 гг. в длительной командировке в США, он в письмах к жене, В. А. Кравцовой, не один раз обращается к Курчатову, как, впрочем, и к другим физтеховцам,^* с различными вопросами, делится своими соображениями о дальнейшем направлении его исследований по физике диэлектриков, просит прислать ему материалы для статьи, которую готовит для издания в США [212]. Мы узнаем из этих писем, что и Курчатов в свою очередь часто писал своему учителю за границу. Жаль, что эти письменные отчеты о работах тех лет не сохранились!

^* (В 20-е годы копии этих писем зачастую вывешивались на доске объявлений ЛФТИ.)

В 1929-1930 гг. Иоффе приходилось выступать перед немецкими физиками с рассказом о работах Курчатова; в частности, он обсуждал полученные им результаты с Дж. Франком в Берлине. 16 мая 1930 г. Абрам Федорович пишет в Голландию своему другу П. С. Эренфесту об успехах Курчатова и его сотрудников в изучении аномальных свойств сегнетовой соли, называя эту работу в числе лучших, выполненных в текущем году в ЛФТИ. Это сообщение вызвало живой отклик со стороны Эренфеста, который в свою очередь писал: "Что же касается сумасшедшего значения диэлектрической проницаемости сегнетовой соли, то я очень хочу узнать об этом побольше. Хорошо ли сохраняется ее величина в диапазоне стометровых волн? Или нет? Если да, то позаботься о патенте.* Что ты думаешь относительно вращения диполей в кристалле? И на какой по величине угол? Какова температурная зависимость? Наступает ли насыщение при низких температурах и возрастающих полях?" [213, с. 229].

^* (Архив ФТИ, ф. 3, оп. 1, ед. хр. 36.)

Мы привели подробную выдержку из письма Эренфеста, поскольку реакция этого выдающегося физика хорошо передает тот интерес, который вызывали исследования Курчатова по сегнетоэлектрикам за рубежом. Двумя годами позднее, в 1932 г., Иоффе докладывал об этих работах в Париже - и это, видимо, сыграло свою роль в последующем издании во Франции монографии Игоря Васильевича [61].