Глава 7. Годы войны

1. Черноморский флот

22 июня 1941 г. проложило глубокий рубеж в судьбах советских людей, нарушило и в корне изменило ход их жизни, глубоко преобразовало деятельность всех предприятий и учреждений нашей страны.

Обратимся к архивным документам. Журнал приказов и распоряжений по Ленинградскому физико-техническому институту Академии наук СССР. Июнь - время летних отпусков. Соответствующие распоряжения в основном относятся к уходу в отпуск того или иного сотрудника института. Листая страницы журнала, приближаемся к 22 июня. В первом приказе после начала войны (№ 78 от 27 июня) значится: "Числить в рядах РККА" - и приведен список более 30 сотрудников, ушедших в армию в самые первые дни войны добровольцами и по мобилизации; месяц спустя число их возрастает до 130. С 28 июня прекращен доступ в институт посторонних лиц, начинаются систематические занятия по противовоздушной и противохимической обороне. Сотрудники института переходят на 11-часовой рабочий день (229].

По приказам можно проследить за перестройкой тематики института и перераспределением его научных сил. Формируются новые лаборатории: сейчас, спустя много лет, по именам их руководителей сразу можно определить тематику оборонных исследований, возложенных на соответствующие подразделения института.

По воспоминаниям друзей Игоря Васильевича и непосредственно из его характеристики, хранящейся в Архивах АН СССР и ИАЭ, видно, что Курчатову было отказано в просьбе отправить его в действующую армию. Тогда, оставив исследования по ядерной физике, он пришел в лабораторию А. П. Александрова, в которой занимались вопросами защиты кораблей от магнитных мин, и с присущей ему энергией сразу подключился к работе коллектива этой лаборатории. Вместе с ним противоминной защитой стали заниматься другие физики-ядерщики ЛФТИ - Б. С. Джелепов, Л. М. Неменов, Г. Я. Щепкин.

В комплексе этих исследований принимали участие работники и других отделов ЛФТИ: М. М. Бредов, В. А. Иоффе, Ю. С. Лазуркин, Е. Е. Лысенко, Н. Л. Писаренко, А. Р. Регель, В. М. Тучкевич, Н. В. Федоренко, А. С. Федюрко, И. М. Шмушкевич.

В чем заключались проблемы защиты кораблей и каковы были разрабатывавшиеся в ЛФТИ пути их решения?

Еще в конце первой мировой войны, наряду с обычными (контактными), начали применяться магнитные, или бесконтактные, мины. Установленные на дне, где их трудно было обнаружить и обезвредить, мины срабатывали при прохождении над ними больших железных масс - кораблей. Взрыватель мин был устроен таким образом, что реагировал на соответствующее локальное изменение величины магнитного поля. От взрыва всплывшей мины страдала наиболее уязвимая часть корпуса корабля - его днище.

Впервые в России с действием магнитных мин столкнулись в годы интервенции. В 1919 г. англичане установили такие мины на Северной Двине.

Работы по созданию эффективных средств защиты кораблей от магнитных мин велись в Советском Союзе еще в 30-х годах. В ФТИ эти исследования возглавили А. П. Александров, выполнявший их, не прекращая своих важных работ по физике полимеров, и Б. А. Гаев. Идея, предложенная А. П. Александровым, Б. А. Гаевым и инженером А. А. Кортиковским для решения поставленной задачи, была проста: с помощью нанесенных на корпус корабля специальных обмоток, через которые пропускался электрический ток, добиться путем подбора "геометрии" обмоток и величины тока, чтобы результирующее поле, т. е. поле обмотки и поле "постоянного магнита" железного корпуса корабля, максимально приближалось к нулю. Однако, как это практически всегда бывает, реализация, казалось бы, простой физической идеи была настолько трудной, что многие из специалистов минного дела не верили в ее осуществление. Определялось это тем, что кадровые моряки и кораблестроители хорошо знали о многовековой и тяжелой борьбе, связанной с исключением влияния собственного магнитного поля корабля на показания компаса (девиация компаса). Успех здесь был достигнут сравнительно недавно и то лишь в небольшой области, где располагался компас. Именно поэтому акад. А. Н. Крылов, которого А. Ф. Иоффе пригласил на первое обсуждение постановки в ЛФТИ работ по размагничиванию кораблей, высказал сомнение в возможности успешного решения этой задачи. В дальнейшем А. Н. Крылов горячо поддерживал эти работы физтеховцев.

Выполненные на лабораторных моделях кораблей опыты по размагничиванию показали правильность и перспективность избранного пути. В 1937 г. физтеховцы перешли к испытаниям своего метода защиты на боевых кораблях.

Работы по размагничиванию кораблей интенсивно велись в начале второй мировой войны, когда стало известно о применении фашистами магнитных мин против английского флота. Работы сотрудников ФТИ выполнялись теперь не только на Балтийском, но также и на Черноморском флоте.

Так, монтаж размагничивающего устройства для линкора "Марат" был завершен в мае 1941 г. Приемка работы проводилась Государственной комиссией 20 июня. День 22 июня А. П. Александров и руководимая им группа (В. Р. Регель, П. Г. Степанов, Д. В. Филиппов, К. К. Щербо) встретили на борту линкора "Марат".

С началом войны к работам по размагничиванию были привлечены новые силы научных работников, инженеров, командиров Военно-Морского Флота СССР.

Наряду с размагничиванием кораблей обмотками с током впервые месяцы войны в осажденном Ленинграде был разработан безобмоточный метод размагничивания, особенно важный для защиты подводных лодок от магнитных мин. В дальнейшем безобмоточный метод размагничивания стал применяться и для защиты надводных кораблей.

Героическая эпопея противоминной защиты кораблей описана в недавно вышедшей книге [230], в которой Б. А. Ткаченко скрупулезно собрал огромный материал, позволяющий, в частности, проследить все этапы "военно-морской Одиссеи" И. В. Курчатова. А в книге [2] приведены выдержки из замечательных писем Курчатова к жене, Марине Дмитриевне, написанных из Севастополя и с Кавказа, дополняющие эту картину (тексты этих писем еще ждут своего опубликования!).

9 августа 1941 г. Александров и Курчатов прибыли в Севастополь, где Игорь Васильевич в напряженной работе провел 3 месяца, возглавив с конца августа (после отъезда Александрова) службу размагничивания кораблей. В частности, с самого конца августа бригада Курчатова (Ю. С. Лазуркин, Е. Е. Лысенко, А. Р. Регель, П. С. Степанов и К. К. Щербо, приехавшие в Севастополь в июле) начала работу по безобмоточному методу размагничивания кораблей Черноморского флота, прежде всего подводных лодок. Как указывается в книге Б. А. Ткаченко, "С 30 августа по 26 октября 1941 г. на СБР-1 (станция безобмоточного размагничивания,- А. Г., В. Ф.) было размагничено 50 кораблей. Вскоре И. В. Курчатовым, Ю. С. Лазуркиным и А. С. Шевченко на СБР-1 было исследовано влияние на магнитное поле подводной лодки принимаемых на нее торпед, а также факторы, влияющие на стабильность результирующего магнитного поля размагниченной лодки. Таким образом, СБР-1 стала экспериментальной базой для проведения научно-исследовательских работ Черноморской группы в области безобмоточного размагничивания кораблей и в дальнейшем сыграла большую роль в совершенствовании этого метода" [230, с. 83].

Курчатов очень легко вступал в контакт. У него быстро наладились деловые отношения с минерами. А. Р. Регель вспоминает, как Игорь Васильевич буквально рвался сам вскрывать добытую ими немецкую мину новой конструкции и огорчился, что его допустили к соответствующей экспертизе только после того, как мина была обезврежена. Интересно, что в декабре 1941 г. Курчатову было поручено дать заключение о разработанной моряками-черноморцами противотанковой магнитной мине [230, с. 85].

В октябре 1941 г. Курчатовым и его группой были разработаны "Правила и нормы размагничивания кораблей". Кроме того, Игорь Васильевич несколько ранее, с середины сентября, начал читать военным морякам курс лекций по теории и практике размагничивания. Здесь следует отметить, что, хотя по флоту и был отдан приказ о размагничивании кораблей по системе ЛФТИ, у их командиров вера в эту систему возникла не сразу. Именно для завоевания такого доверия Игорь Васильевич и развил соответствующую лекционную пропаганду, начав с того, что прочел лекцию в штабе Черноморского флота. Видимо, результаты этих двух работ (письменной и лекционной) он намеревался оформить в виде книги. 26 октября 1941 г. он писал жене в Казань: "Дня через два заканчиваю курс, а потом, вероятно, напишу небольшую книжку, которую здесь собираются отпечатать" [2, с. 117]. Мы знаем о том, какое легкое перо было у Курчатова!

4 ноября Курчатов, Лазуркин и Регель на плавбазе "Волга" отошли от Севастополя, взяв с собой некоторую часть оборудования и приборов, необходимых для проведения работ по размагничиванию. В [230] об этом рассказывается более чем скупо. На самом же деле, по воспоминаниям А. Р. Регеля (см. также [2]), плавание было опасным и драматичным. Вышли из Севастополя поздно вечером, разумеется, не зажигая огней. Плавбаза была переполнена ранеными бойцами. Физтеховцам командир предоставил небольшую каюту, от которой они отказались, передав ее раненым и устроившись на палубе. Одновременно с "Волгой" из Севастополя вышли еще две плавбазы, взявшие курс на Кавказское побережье - на восток. Командир "Волги" выбрал не этот обычный маршрут, а пошел прямо на юг. Он решил ограничиться работой своей радиостанции на прием, не давая о себе знать из боязни, что сигналы могут быть перехвачены фашистами. Опасения оказались более чем основательными: две другие плавбазы, не предусмотревшие такой меры предосторожности, были обнаружены и потоплены. Взяв курс на юг, плавбаза настолько приблизилась к Турции, что 5 ноября с ее борта были видны очертания Синопских гор. Когда 6 ноября "Волга" прибыла в Поти, там считали ее потопленной - именно так восприняли отсутствие сеансов радиосвязи с ней.

Около трех недель Курчатов и его сотрудники провели в портах Черноморского побережья Кавказа - Поти и Туапсе, налаживая там службу размагничивания. 30 декабря Курчатов был вызван А. Ф. Иоффе в Казань. Новый 1942 год он встретил по дороге из Поти в Баку, куда прибыл 2 января 1942 г. Здесь он провел около недели, консультируя моряков Каспийской флотилии. Интересно, увиделся ли он с кем-нибудь из своих товарищей по работе в Бакинском политехническом?

Естественно, что Игоря Васильевича и его товарищей по противоминной "севастопольской страде" по праву надо считать участниками обороны этого города-героя. Несколько лет назад, в 1976 г., с большим опозданием А. П. Александров, Ю. С. Лазуркин, А. Р. Регель и П. Г. Степанов получили "Медаль за оборону Севастополя". Что касается Игоря Васильевича, то представление его к награде этой медалью было своевременно отправлено в Севастополь, свидетельством чему служит соответствующий документ:

"15 февраля 1945.

Севастопольский Горсовет. Отделу награждений.

При сем направляется справка на имя научного консультанта ЛФТИ (ныне академика) тов. Курчатова Игоря Васильевича о его непосредственном участии в обороне Севастополя, выданная Начальником технического отдела Черноморского флота инженером-контр-адмиралом Стеценко 31 января 1944 г. за № 125, и характеристика на тов. Курчатова для выдачи ему значка^* "За оборону Севастополя".

^* (Так в документе.)

Приложение - упомянутое.

Зам. начальника лаб. № 2 АН СССР подполковник индендантской службы (Худяков П. В.)".^*

^* (Архив ИАЭ, ф. 2, оп. 3, ед. хр. 169, л. 96.)

Документ этот был отправлен в Севастополь 17 февраля 1945 г.

Игорь Васильевич так и не получил медаль "За оборону Севастополя", хотя аналогичное ходатайство о представлении его и его сотрудников к этой медали было независимо отправлено за подписью вице-президента АН СССР акад. А. Ф. Иоффе^* в 1942 г. на имя инженера-контрадмирала Н. В. Исаченкова. Быть может, стоит, хотя и с печальным опозданием, исправить эту ошибку?

^* (Архив ФТИ, ф. 3, од. 1, ед. хр. 136, л. 37.)

К делам размагничивания кораблей Игорь Васильевич вернулся уже в то время, когда он возглавлял работы по урановой проблеме. В начале февраля 1943 г. он выехал из Москвы в Мурманск и Полярное в качестве научного консультанта Управления кораблестроения Военно-Морского Флота СССР, будучи назначенным на эту должность 1 августа 1941 г.^* Приведем подробную выдержку из книги [230], ярко характеризующую энергию Игоря Васильевича: "И. В. Курчатов проверил технологию безобмоточного размагничивания кораблей и измерения их магнитных полей на СБР-5, лично участвовал в измерениях и размагничивании подводных лодок "С-51" и "Щ-2421" и двух тральщиков, выделенных штабом флота специально для этой цели. Затем он проверил технологию измерений магнитных полей с помощью КИМС-1 (контрольно-измерительная магнитная станция, - А. Г., В. Ф.), лично участвовал в измерениях выделенных кораблей и в результате всей этой работы, продолжавшейся с 12 по 27 февраля 1943 г., составил отчет, в котором изложил причины расхождений между СБР-5 и КИМС-1. . . И. В. Курчатов дал ряд рекомендаций по методикам измерения магнитных полей кораблей на КИМС-1 и СБР-5, а также по методике безобмоточного размагничивания на СБР-5. В результате, работа по защите кораблей стала более согласованной и значительных расхождений между результатами измерений на КИМС-1 и СБР-5 не наблюдалось. Кроме того, И. В. Курчатов дал ценные советы по проведению обмоточного размагничивания кораблей, прочитал несколько лекций по теоретическим основам размагничивания, поделился опытом работы в этой области на других флотах.

^* (В характеристике Курчатова, относящейся 1943 г. и подписанной акад. С. Л. Соболевым, его заместителем по Лаборатории № 2, читаем: "С начала Отечественной войны т. Курчатов И. В. приказом адмирала Галлера назначается научным консультантом Управления кораблестроения Военно-Морского Флота СССР и командируется в города Севастополь, Мурманск и Заполярье, где проводит работы по защите кораблей от мин противника, за успешное выполнение которых удостаивается звания лауреата Сталинской премии I степени и награждается орденом Трудового Красного Знамени" (Архив ИАЭ, ф. 2, оп. 3 лд., ед. хр. 8858, л. 25).)

5 марта 1943 г. И. В. Курчатов был отозван в Москву и, переключившись полностью на работы в области атомной энергии, больше к проблеме размагничивания кораблей не возвращался. Тем не менее, несмотря на колоссальную занятость новой работой, И. В. Курчатов всегда живо интересовался состоянием дел с размагничиванием кораблей. Занимаясь противоминной защитой кораблей около полутора лет, причем в тяжелейших условиях начала Великой Отечественной войны, он сделал очень много в становлении и развитии защиты кораблей от магнитных мин, оставил яркий след в истории размагничивания кораблей" [230, с. 163, 164].

Благодаря самоотверженному труду физтеховцев и военных моряков ни один корабль, оснащенный системой противоминной защиты ЛФТИ, не подорвался на вражеской магнитной мине. Трудно подсчитать, сколько человеческих жизней было сохранено в результате этого, и переоценить значимость этой работы.

Комплекс исследований по размагничиванию был высоко оценен Советским правительством. В апреле 1942 г. Государственную премию за наиболее активное участие в разрешении научных, технических и организационных проблем по обеспечению безопасности кораблей Советского флота получили сотрудники ЛФТИ А. П. Александров, Б. А. Гаев, И. В. Курчатов, В. Р. Регель, П. Г. Степанов и В. М. Тучкевич. Одновременно с ними звания лауреатов были удостоены военные моряки Б. Е. Годзевич и И. В. Климов. Рад других лиц, в том числе и физтеховцы севастопольской группы Курчатова, были удостоены высоких правительственных наград за участие в работах по размагничиванию кораблей.

А в 1976 г. в Севастополе состоялась торжественная церемония открытия памятника - гранитной стеллы, навечно запечатлевшей выдающийся вклад ленинградских физиков в дело победы над фашизмом. Лаконичный текст, выбитый на камне, гласит: "Здесь в 1941 году в сражающемся Севастополе группой ученых под руководством А. П. Александрова и И. В. Курчатова были проведены первые в стране успешные опыты размагничивания кораблей Черноморского флота".

Стелла, установленная в 1976 г. в Севастополе в память работ по размагничиванию кораблей Черноморского флота