Рукопожатие

Машина Петера Варги упрямо взбирается по серпантинам. ЦИФИ - Центральный институт физических исследований Венгерской Академии наук - расположен на высоких холмах. Он словно парит над Будапештом. В городе слякоть, весенняя суета. Здесь, в горах, невозмутимая нетронутость снега, тишина, спокойствие.

- Похоже,- неосторожно думаю я вслух,- венгерские физики выстроили себе замок из слоновой кости и витают в облаках?

- О нашем институте этого не скажешь,- протестует Варга.- У венгерских ученых достаточный научный потенциал и для того, чтобы решать фундаментальные проблемы, и для того, чтобы служить промышленности. Мы могли бы заниматься только большой наукой. Но Венгрия по сравнению с СССР и Америкой - небольшая страна, у нас мало денег на науку. А промышленность требует решения насущных технических задач. Мы это понимаем и стараемся сократить разрыв между наукой и промышленностью. Венгерская наука взяла резкий креп на практику, на связь с промышленностью. Надо делать то, что может принести непосредственную пользу стране.

Вот почему сам Петер Варга, один из сильнейших венгерских физиков-теоретиков, ученик и сотрудник академика Яноши, выполнивший совместно с ним ряд фундаментальных исследований и опубликовавший несколько основополагающих работ, теперь занялся разработкой новейших систем памяти для электронно-вычислительных машин. Ведь внутри современных ЭВМ передача всей информации производится по проводам, а они занимают в машинах большую часть объема. Значительный объем расходуется на разнесение проводов, на экранировку от помех. Мечта ученых: осуществить связь - ив ЭВМ, и обычную телефонную и телеграфную - с помощью света, лазеров. Импульсы света будут применяться и для проведения вычислительных операций, и при записи результатов, и при обработке входных и промежуточных данных, Один из путей применения света лазеров в ЭВМ - голографическая обработка информации. Над ней и работает Петер Варга.

Еще в Москве, во многих лабораториях я видела очень удобные миниатюрные ЭВМ, помогающие в проведении научно-исследовательской работы и дающие возможность автоматизировать многие ее циклы. Эти машины разрабатываются здесь, в ЦИФИ. Их, в рамках Совета Экономической Взаимопомощи, выпускает венгерская промышленность. Венгерские ученые справедливо гордятся этим. Естественно, они хотят сделать свои ЭВМ самыми современными и быстродействующими.

- Вот обеспечим нашим машинам сверхбыструю и емкую голографическую память, тогда уж можно будет наведываться в башню из слоновой кости,- шутит Варга.

Недавно институт отметил свое двадцатипятилетие. Возраст юношеский, но это вполне сформировавшийся научный организм, достигший зрелости, возглавляющий физические исследования в стране.

Вот что рассказывает об институте его директор академик Ленард Пал:

- Сочетание фундаментальных и прикладных исследований, пожалуй, и является основой того, что в отношении нашего института оказался недействительным весьма остроумный закон Паркинсона, согласно которому двадцатилетние учреждения начинают идти под гору. Заключая договора с различными предприятиями о вы полнении важных промышленных работ, мы черпаем свежие идеи для обновления научной тематики.

Прежде чем найти свой путь в науке, институт пережил полосу исканий - это заняло первое пятилетие.

- Новое не рождается легко. Вначале было много споров о задачах, организации, структуре института,- продолжает Ленард Пал.- Гадали, сколько времени по требуется для накопления сил, когда появятся первые научные результаты. Начали с создания отечественной базы для исследований в области космических лучей. Может возникнуть вопрос, почему начали именно с этого. На него есть тривиальный ответ: в этой области был специалист - профессор Яноши, под руководством которого на должном уровне могли начаться действительно современные работы. История нашего института однозначно подтверждает, что роль руководителя в науке очень велика. Можно строить великолепные планы, по осуществят их только те, кто имеет опыт и знания.

Метод мышления и культура измерительной техники, выработанные в ходе исследований космических лучей, послужили трамплином для выхода венгерской физики на современный уровень. Подготовили работы в области исследований атомного ядра.

- Ядерные исследования форсировались в пятидесятых годах во всех передовых странах. Это понятно,- анализирует поворот в работах ЦИФИ академик Пал.- Оценка международного политического положения того времени заставила уделить особое внимание загадкам атомного ядра. "Холодная" война могла перейти в ядерную войну, и Венгрия должна была увеличить количество специалистов, способных вести исследования атомного ядра, измерять ядерное излучение, оценивать его действие.

Приступили к строительству первого в Венгрии атомного реактора недалеко от главного здания ЦИФИ. По сравнению с современными советскими реакторами он кажется лишь их миниатюрной копией.

- Конечно, по нынешним масштабам наш реактор очень мал,- соглашается доктор физико-математических наук, профессор Норберт Кро.- Однако мы выжимаем из него все, что можно. Часто даже больше, чем американцы и французы из своих мощных,- за счет продуманной методики эксперимента. Этому искусству нас учит экономика.

Наиболее ответственные опыты венгерские ядерщики проводят в Дубне. Там работают или работали многие. Норберт Кро как раз один из них - в течение нескольких лет он жил в Советском Союзе и был вице-директором Объединенного института ядерных исследований в Дубне.

- Я приехал туда на конференцию,- вспоминает он.- Заинтересовался докладом советского коллеги. После заседания мы пошли в гостиницу доспорить - спохватились под утро. Так возникла наша общая работа. И так я застрял в Дубне на несколько лет.

Мы беседуем с Кро без переводчика. И он, и его секретарь Катя, и многие другие физики, с которыми я теперь встречаюсь в лабораториях ЦИФИ, в его столовой, библиотеке, знают русский язык.

Известно, что взрослые с трудом усваивают иностранный язык. Его изучают, лишь когда в этом есть острая необходимость. И в данном случае это осознанный выбор. Норберт Кро сказал так:

- Мы кровно заинтересованы в сотрудничестве с советскими учеными. Знание русского языка помогает нам. Без дружной совместной работы мы не смогли бы развить многие области науки. Мы понимаем, в совместной работе нельзя только брать, надо и давать. Поэтому стараемся не отставать от наших советских партнеров.

Связь между физиками ЦИФИ и советскими коллегами обнаруживается в каждой лаборатории.

Рассказывая о своем открытии, Гёзе Фаркаш ссылается на помощь Келдыша, Басова и Крюкова, Прохорова и Бункина.

Голографические работы Яноша Сигети перекликаются с работами ленинградца Денисюка.

Варга постоянно контактирует с Делоиэ из Физического института АН СССР.

Институт имени Курчатова, МГУ, институты Кишинева, Еревана, Тбилиси - вот партнеры венгерских физиков. Со многими институтами идет обмен сотрудниками, безвалютный обмен аппаратурой. Бывает так, что одну часть работы делают советские физики, другую - венгерские.

- Для примера приведу этот прибор, спектроскоп,- говорит Кро.- Мы его делали совместно с Курчатовским институтом в Москве. Механическая часть изготавливалась в СССР, автоматика - у нас. Вместе писали отчет. Мы широко пользуемся возможностью взаимного обмена учеными. При этом все расходы по пребыванию гостя берет на себя принимающая сторона.

Забегая вперед, скажу, что о большом обмене между академиями Венгрии и СССР мне позже говорил президент Венгерской Академии наук. На СССР ложится наибольшая часть научных международных связей венгерских ученых.

Сегодня в тематике ЦИФИ не только физические исследования, но также математические, химические и технические, поддерживающие физические исследования и в то же время имеющие самостоятельное значение.

В своей оценке деятельности института академик Пал особенно подчеркивает именно широту научной тематики, ее диапазон.

- В сложном процессе формирования стиля работы института большую роль играют факторы внутренней инициативы,- отмечает он.- Так, академик Яноши провел ряд экспериментов, которые, на первый взгляд, представлялись важными лишь для абстрактных размышлений. Но скоро выяснилось, что без этих исследований мы сегодня вряд ли могли бы гордиться нашими лазерными достижениями. Эти эксперименты теперь вошли в учебники как подтверждение основ квантовой механики. Вначале многие сомневались в необходимости постановки этих экспериментов, а сегодня они заняли неоспоримое место среди крупных научных достижений ЦИФИ.

Несомненно,- заключает рассказ о головном институте физики Венгерской Академии наук его директор,- наше будущее заманчиво, но оно не свободно от забот. Впрочем, заботы заставляют задумываться, искать решения, дерзать.

Тесные научные контакты между СССР и Венгрией не могли не отразиться на судьбе многих современных венгерских ученых, на формировании их научных интересов.

Показателей путь в науку директора ЦИФИ академика Ленарда Пала. Он учился и формировался как ученый в Москве. Многие московские физики помнят его аспирантом МГУ. В 1953 году уже в новом здании университета на Ленинских горах защитил кандидатскую диссертацию. За двадцать лет он выдвинулся в первые ряды венгерских ученых, стал действительным членом Венгерской Академии наук. Делегат Всемирного конгресса миролюбивых сил в Москве 1973 года, Ленард Пал говорил с трибуны московского форума:

- Дорогу научному прогрессу преградить нельзя. Мир на земле зависит от того, в чьих руках находится наука, в чьих интересах используются ее достижения.

Ленард Пал - типичная фигура в венгерской науке. Молодой, энергичный, волевой - ученый новой формации, сочетающий в себе талант организатора и исследователя. Он обладает не только широкими научными интересами, но и умением сплотить вокруг себя энергичных людей.

Один из них - начальник отдела квантовой электроники ЦИФИ Йожеф Бакош. Парень из крестьянской семьи в 50-х годах приехал в Будапешт поступать в университет. Был принят, получил стипендию. Сумма зависела от успеваемости - и Йожеф учился хорошо. Кроме того, преподавал в кружках.

- Я был просто богатым человеком,- смеется Бакош,- сразу стал главным в семье.

Кончив третий курс, попал на практику в лабораторию Яноши, стал младшим научным сотрудником. Защитил кандидатскую диссертацию. Несколько лет Бакош стажировался в Москве, в ФИАНе.

Семья Бакош - сам Бакош, его жена и две дочки, Марта и Аги,- жила на Ленинском проспекте. Родители целый день на работе. Марта, старшая,- в школе. Аги - в детском саду. Маленькая знала только один язык - русский. И когда к ним приехала в гости из Венгрии старая бабушка, она ничего не понимала из того, что тараторила внучка. Она кричала Аги: "Говори громче, я не слышу!"

Аги - это уже новое поколение. Какую специальность она выберет - неизвестно. Но, несомненно, друзей своего детства, город детства - Москву она не забудет.

Политика партии и правительства Венгрии выдвинула на арену общественной и научной жизни много талантов из народных глубин. Они являются основными кадрами новых заводов и научно-исследовательских институтов, рожденных революционным энтузиазмом освобожденного народа. Институт ядерных исследований и Астрономический институт, Гелиофизическая обсерватория и Математический институт, Научно-исследовательские институты вычислительной техники и автоматики, Институт изотопов, Центральный химический институт - это далеко не полный перечень учреждений Венгерской Академии наук.

Моя командировка подходила к концу, и уже не было надежды познакомиться со всеми институтами. Меня захватил ЦИФИ, и оставалось верить в то, что в нем, как в зеркале, отражаются черты сегодняшней физики Венгрии и судьбы ее ученых.

Однако академик Яноши сказал мне тогда:

- Теперь в нашей академии кроме ЦИФИ есть еще один физический институт - Научно-исследовательский институт технической физики. Ваше представление о главных направлениях венгерской физики будет неполным, если вы не побываете в нем и не познакомитесь с его работой.

...Меня принял директор Института технической физики ВАН академик Дьёрдь Сигети - седой человек атлетического сложения. Мне говорили о нем: ему счастливо удалось сочетать два качества, редко достающиеся одному ученому,- с равным успехом ему давались как теоретические, так и экспериментальные исследования. Сам он объяснял этот универсализм стечением обстоятельств своей жизни.

Складывалась она нелегко. Сначала работал на заводе механиком. Потом закончил вуз в Будапеште, стал инженером, машиностроителем. Увлекся новой областью - вакуумной электроникой, разработал оригинальные электронно-лучевые трубки. Уехал стажироваться в Америку. Возвратился на родину. Пережил гитлеровскую оккупацию, испытал на себе ужасы концентрационного лагеря. Содействовал освобождению страны, ее восстановлению. Отдал все свои знания и способности народу. Своего сына Яноша послал для прохождения аспирантуры в Советский Союз.

С Яношем Сигети я познакомилась в ЦИФИ, где он работает в отделе Йожефа Бакоша. Он тепло вспоминал дни учебы в Ленинграде. Полученный научный багаж помогает ему закончить сложный, но необходимый для промышленности прибор, контролирующий работу турбин. Этот прибор основан на принципе скоростной лазерной фотографии: кадры следуют друг за другом с такой скоростью, что могут фиксировать вибрацию турбины, заметить неровности и дефекты ее вращающегося ротора. Чтобы создать такой прибор, младший Сигети должен был сделать лазер высокого качества, испускающий через одинаковые промежутки времени вспышки света исчезающе малой длительности. Конечно, он опирался на опыт ученых родины лазеров.

Итак, Сигети-сын выбрал ареной своей научной деятельности одну из самых новых областей оптики - квантовую. Он имеет дело с принципиально новыми источниками света, лазерами.

Сигети-отец отдал предпочтение традиционной оптике.

- Наш институт,- рассказывал он мне во время осмотра лабораторий,- занимается созданием обычных источников света. Ведь лампы нужны повсюду: и в квартирах, и на улицах, и для автомобилей, и для реклам. Для реклам нужны разноцветные лампы, для шахт - взрывобезопасные, для прожекторов - особенно мощные. Вес это приводит к особой специфике нашего института. В чем она заключается? Для того чтобы создать новый осветительный прибор или улучшить существующие лампы, нужно провести глубокие исследования механизма испарения металла внутри баллона с газом, процессов взаимодействия газов с металлом и со стенками баллона. Найти лучшие материалы, создающие максимально эффективный процесс свечения, обеспечивающие высокий КПД и длительный срок службы. Разработать конструкцию осветительного прибора, подобрать режим работы. Это физика особого рода - тесный сплав глубокой теории и практики. Нам приходится изучать поведение газов, жидкостей, твердого тела, полупроводников в различных условиях.

Академик Сигети рассказал мне историю института - она следует истории страны, словно река, послушная изгибам берегов.

Сто лет назад в Будапеште зажглась первая электрическая лампочка, она освещала каток в городском парке. Сегодня над вечерним Будапештом сияют 200 тысяч разнообразных ламп. Они изготавливаются в Будапеште, на всемирно известном заводе "Тунгсрам". Вернее, был когда-то завод, отличный завод, конкурировавший даже со всемирно известной фирмой "Филипс". Теперь это крупнейшее производственное объединение ВНР "Эдешюльт иззо", но за рубежом оно все равно известно под фирменной маркой "Тунгсрам".

Институт, по словам академика Сигети, вырос из маленькой лаборатории этого завода. И раньше, и теперь каждая новинка начинает свой путь в жизнь с испытательных стендов. Прежде чем о ней узнают специалисты, проходят месяцы, а часто и годы эмбрионального развития новой лампы, чтобы получить право на опытное производство, потом на промышленное и только затем на выезд за пределы Венгрии. Ученые "Тунгсрама" не забывают о прочно утвердившейся репутации своего предприятия, научный уровень которого был задан еще в начале века - здесь в 1903 году родилась электролампа с вольфрамовой нитью. Тунгсрам - это и означает вольфрам. В 30-м году на заводе была разработана криптоновая лампа, завоевавшая весь мир. И новые люминесцентные трубки тоже впервые в Европе изготовлены здесь же уже после освобождения Венгрии от фашизма. Они славятся большой экономичностью.

К счастью, несмотря на фашистскую оккупацию, большинство заводских корпусов уцелело. Но оборудования не было - фашисты его вывезли. Не было и кадров: многие погибли. Завоеватели не пощадили даже Имре Броди, изобретателя криптоновой лампы, ученика их соотечественника Макса Борна. Броди был замучен в гитлеровском концлагере...

Когда в 1945 году в Будапешт вошла Советская Армия, она прежде всего позаботилась о продовольствии для населения. В Уйпешт, где расположен завод, советские воины доставили картофель, горох, овсянку. Пульс завода начал биться. Работа возобновилась.

- Сегодня фирма насчитывает 36 тысяч рабочих и служащих,- рассказывает Бела Диенеш, генеральный директор Объединения.- Наши филиалы расположены по всей стране. Объединение входит в первую пятерку мировых экспортеров светотехнической продукции. Работа у нас многопрофильная, но преобладает по-прежнему выпуск электроламп. Лампа лампе рознь. За обычную лампу накаливания на мировом рынке платят 15 центов, а за нашу - полтора доллара. Основа основ нашей производственной стратегии - идти в ногу с техническим прогрессом, не отставать от запросов мирового рынка, а по возможности и предвосхищать их.

Директор Диенеш очень энергичный человек, он - душа сегодняшнего "Тунгсрама". Начал работать на заводе в послевоенные годы простым рабочим. Отсюда ушел на учебу в политехнический институт, сюда вернулся конструктором. Рассказывают, что в 1962 году его, как бывшего рабочего, выдвинутого на ответственную работу в министерство, министр попросил составить рекомендации но усовершенствованию производства и посоветовать, кого поставить во главе объединения. Диенеш назвал девять человек. Назначили десятого - его самого.

Завод часто выдает новинки. Недавно на Лейпцигской ярмарке новая продукция "Тунгсрама" - ПАР-38, лампа из цветного алюминированного стекла, не боящаяся ни жары, ни холода, ни влаги, была отмечена наградой. Эта лампа пользуется большим спросом для декоративной подсветки витрин, фонтанов, архитектурных памятников. Оборудование для ее производства - японское. Теперь "Тунгсрам" для повышения уровня производства может позволить себе закупки иностранной техники. Это, конечно, не заменяет собственных разработок. Венгерская конструкторская и научно-строительная база по-прежнему является основой производства на "Тунгсраме", но часто бывает выгоднее закупать оборудование у иностранных фирм - научно-техническая политика требует гибкости. Закупка готового иностранного оборудования сегодня практикуется во всех странах мира.

В 1956 году, будучи в Ленинграде, академик Сигети обсуждал с академиком Иоффе и будущим академиком Вулом проблемы полупроводников. Это привело к расширению тематики института, к производству точечных диодов и пленочных транзисторов для радиопромышленности. Здесь выпускают и новые миниатюрные полупроводниковые источники света - светодиоды, близкие к полупроводниковым лазерам. Поэтому венгерские оптики контактируют с советскими лидерами в этой области - академиками Басовым и Прохоровым.

Перед Институтом технической физики ВАН открываются новые перспективы, возникшие при слиянии методов старой, классической оптики с лазерной. В области традиционной оптики партнерами "Тунгсрама" являются советские предприятия - Московский электроламповый завод и завод "Светлана" в Ленинграде. Советские партнеры помогли создать на заводе вакуумное машиностроение. С помощью наших специалистов на "Тунгсраме" была смонтирована поточная линия "Тиса", непрерывный конвейер большой производительности.

"Тунгсрам" отвечает советскому партнеру поставкой широкого перечня машин и поточных линий для производства цветных телевизионных трубок. Десятки миллионов рублей - вот оборот этого обмена.

"Тунгсрам" славится производством галогенных ламп, используемых в автомобильном транспорте, обогнав качеством своей продукции "Филипс". Не удивительно, что заказы на них он получил от заводов ФИАТ, "Рено" и от советского завода ВАЗ, выпускающего "Жигули".

Сейчас венгерское ламповое объединение готовится к выполнению большого международного заказа. Автострады многих стран в 80-м году будут освещаться, как городские улицы. "Тунгсрам" предложил полный комплект услуг и поставок, в который входят: разработка проекта, установка мачт, прокладка кабеля, монтаж пультов управления. "Тунгсрам" может принимать заказы и по освещению городов. Первый опыт - организация иллюминации столицы Кубы Гаваны, где летом 1978 года проводился Всемирный фестиваль молодежи. "Тунгсрам" готовится и к другому, еще более грандиозному мероприятию - к Олимпиаде в Москве. Оп один из основных поставщиков осветительной аппаратуры.

...Известно, что большая доля научных открытий принадлежит университетам. Разумеется, речь идет о странах, где университеты имеют солидные научные кадры и современное оборудование, где кроме педагогической работы ведется исследовательская, поисковая.

Именно в результате исследований способности газов поглощать радиоволны (эта область получила название "радиоспектроскопия") родились мазеры и лазеры. Как известно, американские промышленные фирмы поначалу отказались от работ в области радиоспектроскопии - они не видели в них возможности скорого выхода в практику. Фирмам нужны быстрые результаты и прибыли.

В университетах же царит атмосфера иная, там нет особой спешки, а идут систематические, часто длительные поиски, что дает более медленные, но зачастую значительные результаты.

Будапештский университет, один из старейших в Европе, словно мост между прошлым венгерской науки и ее настоящим. Из прошлого -o здания университета, расположенные в центре города, сохранившиеся с давних пор почти в неприкосновенности. Одно из них, где помещается юридический факультет, построено еще в прошлом веке, а университетской библиотеке свыше трехсот лет. Здесь ценнейшее собрание научной литературы.

Из прошлого - и традиции глубокой разработки научных проблем, воплотившихся в творчестве одного из самых замечательных венгерских ученых, имя которого носит Будапештский университет. Барон Лоранд Этвеш - значительная личность в венгерской и мировой науке. Его влияние сказывается и на сегодняшнем поколении венгерских физиков, которые вслед за Этвешем не боятся ставить проблемы большой сложности и актуальности. Этвеш учился у таких великих ученых, как Кирхгоф, Гельмгольц, Бунзен, и использовал в своей творческой работе и преподавании их методы. В 1889 году Этвеш был избран президентом Венгерской Академии наук, позже занимал пост министра просвещения.

Основные обязанности и труды Этвеша были связаны с Будапештским университетом. Здесь в 1900 году он выполнил одну из самых значительных своих работ в области экспериментальной физики - при помощи остроумного опыта подтвердил основное положение закона всемирного тяготения: сила тяготения пропорциональна инертной массе тел, она не экранируется промежуточными телами. Этот важный вклад в труднейший, до сих пор не завершенный и остающийся одним из самых малоразвитых разделов современной физики Этвеш сделал с помощью прибора собственной конструкции. Гравитационный вариометр носит его имя и широко используется при геодезической разведке полезных ископаемых, в основном при поиске рудных месторождений.

Мировая наука несет на себе печать творчества Этвеша благодаря еще одному из его важных открытий. Уже в конце своей жизни Этвеш установил, что вес тел на движущихся объектах (вследствие вращения Земли) изменяется в зависимости от скорости и направления движения. В учебниках этот эффект носит имя Этвеша. Его же именем названа единица измерения градиента ускорения силы тяжести - этвеш.

Сегодня в Будапештском университете работают несколько ученых с мировым именем. Это Дъёрдь Маркс, член-корреспондент ВАН, теоретик высокого класса, ведущий поиск в самых сложных и спорных областях современной науки: теории относительности, физике элементарных частиц и астрофизике. Его работы хорошо знают советские ученые, он постоянно контактирует с нашими ведущими теоретиками.

Это и Дъёрдь Адам, тоже член-корреспондент ВАН, создавший в Будапештском университете лабораторию высшей нервной деятельности. Работы ведутся на стыке кибернетики и физиологии, они известны далеко за пределами Венгрии. Адам уже много лет является ректором университета.

Не часто встретишь такого обаятельного человека, как доктор Адам. Ему за пятьдесят, но в нем сохранилась юношеская непосредственность, увлеченность и приветливость. Доктор Адам - один из тех венгерских ученых, кто считает своей научной родиной Советский Союз. В юности он жил и учился в знаменитых Колтушах и со своими советскими друзьями не только вел общие конспекты, не только делил скудные пайки в студенческом общежитии, но, главное, строил общие планы.

Он не был избалован, этот студент из Венгрии. Привык к тяжелой работе. Рос сиротой, отец и мать умерли рано. В юности хотел стать писателем или философом. А сделался врачом. Еще студентом работал в больнице, потом в научно-исследовательском институте. Но юношеские мечты не исчезли, они перетягивали молодого врача из сферы практической медицины в область более теоретическую, или, скорее, психологическую. Очень любил животных. И эти пристрастия как-то сплелись и определили его дальнейшую судьбу. Он вернулся на кафедру физиологии в университет. Первая тема - нервная система живого организма. Главная цель - изучить, понять работу самого сложного органа - мозга.

- Где этому можно было научиться наиболее полноценно?- спрашивает Адам и сам отвечает:- В Колтушах.

И в 1952 году по путевке ЦК Венгерской Социалистической партии Адам поехал в Ленинград. В Колтушах учился делать операции на мозге собак под руководством учеников Павлова.

- Какие это были художники своего дела!- рассказывает он.- Моим шефом был Константин Михайлович

Быков, он уже умер. То, чему он научил - мой главный багаж до сих пор.

Сегодня поехать в Ленинград совсем просто, а тогда - целое событие. Я уже был женатым человеком, привык к стабильному укладу, а тут на три года - опять студент, вдали от дома... Дочка родилась без меня. Но какие это были восхитительные годы! Какой душевный подъем! Какие люди меня окружали!.. В Колтушах сложилась специфическая научная обстановка, которая сформировала мои интересы. Я много поездил по белу свету, работал и в Лионе, и в Лос-Анджелесе, но никакие привязанности не затмили мою любовь к Ленинграду и моим советским друзьям.

Кстати, ученые знают меня именно как ученика павловской школы. Я рад, что могу пропагандировать павловскую методику исследований. Она действительно самая многогранная и эффективная.

В моей лаборатории двенадцать человек, и все были в Советском Союзе. Шесть человек кончили в СССР вузы. Я ценю сотрудников, получивших образование в СССР,- они хорошо подготовлены и умеют работать. Все мы изучаем советские журналы и монографии без переводчиков. Изредка обращаемся за помощью к моей жене - она преподаватель русского языка.

- Какие научные проблемы занимают вас сегодня, профессор?

- Еще в Колтушах я пристрастился к исследованиям в области физиологии мозга. Здесь меня волнуют две проблемы. Первая - влияние внутренних органов живого организма на высшую нервную систему. Мы должны знать механизм взаимодействия мозга с почками, печенью, желудком... Об этом моя кандидатская диссертация, защитил ее в 1955 году в Ленинграде. Этому вопросу я посвятил и докторскую диссертацию. Вторая проблема - механизм обучения нервных клеток.

- Иначе: как живой организм воспринимает информацию?- спрашиваю я.

- Совершенно верно. Это ключевой вопрос в объяснении механизма мышления. Для решения его необходимо изучить химические и биофизические изменения в нервных клетках при обучении. Аппаратура для исследований у нас сходная с применяемой знаменитым американским специалистом в этой области Скиннером. Но он проводит опыты на голубях, мы - на крысах.

Я спрашиваю доктора Адама о специфике современных исследований в его области.

- Физиологическая наука в настоящее время очень изменилась. Сейчас возникло большое количество новой информации, которую нужно переработать и осмыслить. Особенно это относится к исследованиям умственной деятельности. Здесь узел проблем. Ситуация, сходная с положением в биологии. Если в XVII веке главную роль в биологии играла анатомия, то теперь появились биофизика, биохимия. То, что в наши дни происходит в биологии, можно назвать революцией. И физиология уже стала комплексом наук. Если изучить публикации последних десяти лет, то видно, что физиология стала заниматься совершенно новыми вопросами. Лицо ее сильно изменилось. Она становится не описательной, а точной наукой, типичной новой наукой, пограничной с кибернетикой, математикой, физикой. Меня лично всегда интересовали именно пограничные науки, в них - возможность нового подхода к явлению. Здесь еще нет запретов, ограничивающих поиск. Простор для инициативы. А новаторство в такой области, как исследование мозга,- просто необходимо. Вернее, смелое сочетание всех возможностей, которые представляет исследователю двадцатый век. Этому мы и стараемся научить наших студентов. Впрочем, так же, как педагоги всех университетов сегодняшнего мира.

- Доктор Адам, можете ли вы сформулировать особенности венгерского подхода к решению физиологических проблем?

- Такой специфической окраски венгерская физиологическая наука не имеет. Иначе мы не искали бы контактов с наукой других стран. Прошли времена, когда ученые варились в собственном соку. Сейчас наука интернациональна. И в этом - потенциальная возможность более быстрого решения насущных проблем.

- Какая доля научных исследований в Венгрии принадлежит университету?

- В Венгрии 80 процентов научных работ делается в университетах. У нас, по сравнению с СССР и США, было мало научно-исследовательских институтов. Теперь в народной Венгрии в этом направлении делается очень многое. Но все-таки мы еще очень отстаем от крупных стран. Например, в области физиологии пока нет специального научно-исследовательского института (и моя лаборатория, и кафедра сравнительной физиологии - это небольшие группы), а у вас в Советском Союзе в этой области работают многие крупные институты. Мы же проводим научно-исследовательские работы параллельно с учебным процессом.

Деятельность университета в целом, по словам доктора Адама, проходит в тесном контакте с Венгерской Академией наук. И не только потому, что сам Адам - член-корреспондент ВАН и член ее президиума. Но главное - ВАН координирует тематику научно-исследовательских работ, проводимых на кафедрах университета, и многие члены академии ведут педагогическую работу в университете, имеют аспирантов, курируют курсовые студенческие работы.

...На вековой дуб в березовой роще похоже монументальное, кряжистое здание, как бы вросшее корнями в набережную Дуная,- Венгерская Академия наук.

Здесь меня принял президент академии, известный химик, академик Тибор Эрдеи-Груз. Он высок, худощав. Сдержан и приветлив.

Область науки, которой занимается президент,- поиск новых источников энергии.

- У нас в СССР этой проблемой занимаются очень серьезно,- начинаю я разговор.

- Да, дешевые источники энергии - это забота ученых всего мира,- подтверждает Эрдеи-Груз.- Причем эта проблема вышла за рамки химии. Пока почти все источники энергии основаны на химических процессах. Главный из них - горение, соединение топлива с кислородом воздуха. Мы полагаемся на каменный уголь, нефть, природный газ. Но ведь их природные запасы ограничены. Что мы оставим потомкам? Вы говорите - атомную энергию? Но запасы расщепляющегося урана-235 ограничены, их хватит ненадолго. Термоядерную? По пока еще нет результатов, обеспечивающих ее скорое практическое применение. Мои коллеги и я много думаем над тем, как экономить существующие источники химической энергии - топливо - этот концентрат излучения Солнца.

Академик Эрдеи-Груз показывает мне свои книги: "Кинетика электродных процессов", "Транспортные процессы в водных растворах", "Химические источники энергии".

В них рассказано о работах венгерских химиков. И не только венгерских. Они перекликаются с работами советских ученых - академиков Фрумкина, Семенова, Спицы-на и других.

Эрдеи-Груз подчеркивает, что результаты исследований, приведенные в этих книгах, не только его личная заслуга.

- Я считаю, что моя работа - лишь небольшая часть общего труда венгерских химиков. Ценнейшие результаты моей жизни - те, которые связаны не с моим именем, а с учреждениями, где я работал; с учителями, у которых учился; с сотрудниками, которые обогатили общую работу своими идеями.

- В чем состоит специфика области, в которой вы работаете?

- Главное в современной химии - более, тесная связь ее с физикой. Слияние химических и физических методов. Мы дорого платим за то, что, разгадав механизм многих макроскопических процессов в природе, мало знаем о микроскопических, о том, что творится в недрах материи. А ведь там - главная энергетическая кладовая природы. Нам ясно, что химическая энергия может непосредственно преобразовываться в электрическую. Но детали процесса от нас все еще ускользают. И мы пускаем на ветер миллионы. Одна из задач - разработать дешевые, надежные, долговечные электрические батареи. Тут-то мы и вторгаемся в область физики.

- Соперничество с физиками обогащает химиков?- спрашиваю я.

- Меня лично это ободряет,- также шутя отвечает он,- возвращает в молодость. Когда-то я готовился стать физиком. Но на втором курсе университета стал посещать лекции знаменитого химика и блестящего педагога Густава Бухбека. Его виртуозные опыты увлекли меня в химию...

Венгерской Академии наук 150 лет,- продолжил президент.- Раньше она по своей структуре походила на другие европейские академии. Впрочем, в организационном отношении наша академия осталась неизменной почти до 1949 года, когда она была реорганизована в духе требований, выдвинутых системой народной демократии. Разумеется, в соответствии с давними традициями всех крупных академий, ВАН сохранила функции корпорации ученых. Но это не обособленный клан элиты. ВАН приняла на себя роль руководителя научной жизни страны, организатора новых научных направлений и учреждений. Она осуществляет принципиальное в методологическое руководство научно-исследовательской деятельностью в стране, способствует координации научных исследований, следит за развитием науки в стране, разрабатывает планы, прогнозы и концепции научного развития, делает предложения относительно новых направлений исследований, ведущихся в академических научных учреждениях.

Сегодня академия - это правая рука правительства в вопросах науки. В указе Президиума Венгерской Народной Республики № 41 от 1969 года сказано: "Академия непосредственно подведомственна Венгерскому революционному рабоче-крестьянскому Правительству". В государственном бюджете установлена специальная статья расходов на исследовательскую деятельность. Благодаря этому Академия наук получила возможность создать сеть научно-исследовательских институтов и поддержать исследовательскую деятельность многих университетских кафедр...

Я уже познакомилась с работой нескольких академических институтов и университета и имела возможность убедиться, что фундаментальные исследования широко внедряются в практику.

- Да, связь с промышленностью - самая основная задача венгерской науки,- подтвердил академик Эрдеи-Груз.

- Каковы международные связи Венгерской Академии наук? - продолжаю я свое интервью.

- Широкие - с Америкой, Францией, странами СЭВ.

Но главное - более трех четвертей нашей научной деятельности проводится в содружестве с Советским Союзом. Мы не только издаем общие журналы, созываем общие конференции, но обмениваемся студентами, научными работниками. Почетными членами нашей академии являются виднейшие советские ученые: Александров, Виноградов, Колмогоров, Несмеянов, Семенов и многие другие. Это делает совместную работу наших академий еще более тесной.

Я часто бываю в Советском Союзе,- заключает нашу беседу президент Венгерской Академии наук,- у венгерских ученых там много друзей.

...Моя командировка подошла к концу. Я познакомилась лишь с немногими учеными, работающими в передовых отраслях науки Венгрии - физике, химии, физиологии; с некоторыми специалистами, возглавляющими венгерскую науку. И все они оказались тесно связанными с советскими коллегами, с советской наукой.

Случайно ли это? Конечно, нет, это результат крепкого, верного, дружеского рукопожатия, которым навсегда скрепили свою дружбу и сотрудничество советский и венгерский народы.

Я убедилась в том, насколько глубока и плодотворна такая связь, насколько она важна для экономики и культуры двух социалистических стран.

Впрочем, только ли для этих двух стран необходимы контакт и взаимопомощь?

Передавая свои беседы с ведущими учеными Венгрии, я старалась держаться репортажной, документальной формы. На этом деловом фоне ярко проступают черты удивительного явления, свойственного творческой атмосфере нашего времени. Наука стала заботой правительств.

Пример этому подала наша страна после Великой Октябрьской социалистической революции. Как только народ взял власть в свои руки и смог руководить судьбой страны, одним из первых активных начинаний было планирование научных исследований. По такому же пути пошло и развитие венгерской науки. На примере Венгрии это выглядит очень выпукло.

Да и не только в социалистических странах планирование научно-технического прогресса признано теперь необходимым. После запуска в нашей стране первого искусственного спутника Земли правительство США также стало планировать развитие науки. Теперь это делается почти во всех странах мира. Наука обрела право на открытия! Обрела не только право, но и обязанность. Она обязана открывать новое, стимулировать развитие техники, оплодотворять промышленность. От нее ждут открытий, ждут сенсаций...

Это - примета времени. Это и следствие и причина тех грандиозных сдвигов в науке и технике, которые получили название научно-технической революции.

Веками развитие науки искусственно тормозилось. В своем движении она должна была искать лазейки, словно весенний ручеек, придавленный коркой зимнего льда.

Конечно, властители мира вынуждены были использовать и применять какие-то достижения научной мысли. Но это касалось практических методов. Когда же мыслители отваживались на пересмотр устоявшихся взглядов, на расшатывание основ, узаконенных светской властью и церковью, виновных ожидала неизбежная кара.

Двадцать веков после Аристотеля наука не имела права на открытия: ученые не могли исправлять или дополнять его. Церковь, правящая миром и умами людей, строго блюла косность взглядов и дозировала знания с корыстной целью удержать власть - невежеством легче управлять. Даже в одном из центров образования, в Оксфорде, уже в XVI веке взимали штраф с лектора, отважившегося читать не по Аристотелю.

Архимеду приходилось скрывать свою гениальную находку - математический метод, который помог ему добыть истины, ставшие основой геометрии и механики. Он не мог без опасений за свою свободу и жизнь противопоставить его официальной "судебной" математике, утвержденной якобы на веки веков авторитетом Платона.

Леонардо да Винчи покупал себе возможность творить, тратя время и силы на увеселительные аттракционы для сильных мира того. Занятия наукой, давшие, кстати, средневековью почти все технические достижения, которые позволяла механика без применения пара и электричества,- эти "чудачества" прощались ему только во имя умения услаждать его покровителей.

Ломоносов дарил России просвещение, знания, изнемогая в борьбе с чиновниками. Пушкин назвал его первым русским университетом. Этим все сказано. Кроме того, что он стал им вопреки препятствиям, громоздившимся на его пути. Исследования в области физики, которым суждено было прославить Россию, встречали бурный отпор псевдоученых, принадлежавших к реакционной группировке невежественных ставленников Бирона и Шумахера. Чтобы потушить светоч мысли, они не остановились даже перед диким актом: арестом Ломоносова! Он был приговорен, кроме того, к лишению прав и телесному наказанию. Этот приговор, правда, не привели в исполнение, объявив условным, но так или иначе "выскочку" наказали - урезали вдвое его оклад... Ломоносов ответил властям так, как мог ответить истинный ученый,- во время ареста написал ряд выдающихся работ.

Чтобы отучить его от открытий, невежественные почитатели науки идут на обходный маневр: заставляют ого отдавать время сочинению од, трагедий, "слов", оформлению иллюминаций (старый рецепт, применяемый еще к Леонардо да Винчи).

Вот выдержки из отчаянного письма великого ученого начальству: "И так уповаю, что мне на успокоение от трудов, которые я на собрание и на сочинение Российской истории и на украшение Российского слова полагаю, позволено будет в день несколько часов времени, чтобы их вместо бильярду употребить на физические и химические опыты..."

Практически в одиночку Ломоносов заложил основы российской науки как системы знаний. Но все созданное им виделось в руинах и забвении: "Теперь при конце жизни моей должен видеть, что все мои полезные намерения исчезнут вместе со мной..."

Науке в России еще предстоял долгий путь в борьбе за свое существование. Самодержавие погубит Столетова, Лебедева и других выдающихся мыслителей России, прежде чем наука получит право на жизнь, данное ей Великой Октябрьской социалистической революцией. Замечательный физиолог Павлов выразил трагизм положения российских ученых в крике отчаяния: "Когда же Россия научится беречь своих выдающихся сынов - истинную опору человечества?!"

Да, долгие века ученые просто не имели права на открытия...

Коперник, сделавший для человечества больше, чем все предшественники вместе взятые, был более озабочен тем, как скрыть свое открытие, чем тем, как довести его до людей. Не восторг от достижений разума лишал его сна, а видения аутодафе над просветителями; он помнил, как сжигали книги, лаборатории ученых и их самих, людей, отважившихся на поиски истины. Не нужны были знания, просвещение никаким властям - ни светским, ни церковным - ни в каком из прошлых веков...

Слушая академика Эрдеи-Груза, рассказывавшего мне о том, какие усилия Венгерская Академия наук прикладывает к расширению научных контактов и укреплению связей с учеными других стран, я думала о том времени, когда ученые не могли даже мечтать об этом. Какой опасности подвергались они, жаждавшие на свой страх и риск этих контактов и связей! Рэтик, молодой и восторженный почитатель Коперника, тайком пробирался к нему, чтобы от самого первооткрывателя узнать о его открытии. Он шел на риск. Протестанту Рэтику грозила смерть в стане католиков. Но иного выхода у него не было - Коперник не мог изложить свои мысли в печати (книга вышла лишь после его смерти), не мог выступить публично, даже думать боялся о том, чтобы довериться "братьям" по вере. Так сделал Джордано Бруно - и поплатился жизнью. То же допустил Галилей - и расплатился невозможностью работать. Даже в более поздние времена на костре горели книги Эйнштейна, а его самого разыскивали как политического преступника. Но вовсе не потому, что его теория относительности кому-нибудь угрожала. Пришедший к власти фашизм боялся просвещения, боялся созвучия разумов.

Созвучие разумов дает самые сильные разряды сенсаций. В вольтовой дуге, возникающей от встречи мощных интеллектов, плавятся самые сложные загадки природы. На скрещении интересов вспыхивают прозрения.

Да, в наши дни наука смело пересекает границы. Чем больше контактов, совместных работ, скрестившихся интересов - тем больше находок, тем вероятнее открытия.

Сегодняшняя наука едина. Ее единство многообразно. Оно проявляется во взаимной связи, взаимопроникновении различных ее областей и в ее интернациональности. Интернационализм науки не только в том, что ее результаты имеют общее значение для всего человечества, но и в том, что наука не может успешно развиваться в узких рамках национальных границ. Отдельная страна, даже крупная, не может сегодня одинаково эффективно развивать одновременно все области науки и хозяйства.

В малых странах такое отставание проявляется особенно сильно, ибо ни одна страна не может выделить для развития науки больше, чем вполне определенную долю своих людских и экономических ресурсов.

В наше время традиционный обмен научной информацией на международных конференциях и симпозиумах, через специализированные журналы уже недостаточен. Возникают международные научные институты, подобные широко известному Международному институту ядерных исследований в Дубне. Все шире практикуются договора и соглашения о международном научно-техническом обмене, совместно осуществляются крупные научные проекты.

Плодотворно развивается научно-техническое сотрудничество стран - членов СЭВ, охватывающее практически все основные направления развития науки и техники.

Тесно сотрудничают между собой и академии наук. Первое совещание представителей академий социалистических стран состоялось в Варшаве в 1969 году, и с тех пор такие совещания проводятся регулярно.

Познакомившись с некоторыми научными направлениями Венгерской Народной Республики, я убедилась в том, как активно она участвует во всех мероприятиях Совета Экономической Взаимопомощи и соглашениях по научно-техническому содружеству. Подобно другим странам с небольшой численностью населения, Венгрия получает особые выгоды от международного сотрудничества и разделения труда.

Интенсивно развивая науку и технику в таких традиционных для своей страны областях, как техника слабых токов, транспорт, оборудование для пищевой промышленности, фармацевтическая промышленность и других, венгерские трудящиеся достигли больших успехов. Они с готовностью передают накопленный опыт партнерам по СЭВ и в то же время обогащают свою науку и технику плодами труда остальных стран, входящих в Совет Экономической Взаимопомощи.

Мы знаем много других впечатляющих результатов совместных научных работ разных стран. Назовем лишь некоторые. СССР - США: космический эксперимент "Союз - Аполлон". СССР - Чехословакия: первый международный космический полет советских и чешского космонавтов. То, что в состав первого международного экипажа был включен гражданин ЧССР, не случайно. Учитывался вклад, внесенный разными странами в программу "Интеркосмос". Работы, выполненные чехословацкими учеными, принесли им право послать своего представителя в первый международный космический рейс. А затем вместе с советскими партнерами в космос отправились представители Германской Демократической Республики, Польской Народной Республики, Народной Республики Болгарии.

СССР-Франция. Несколько лет назад писали о совместном проекте "Араке" по изучению полярных сияний, нарушающих радиосвязь, вызывающих кораблекрушения и аварии самолетов. Чтобы изучить явление, было решено научиться вызывать эти сияния искусственно. И вот с далекого южного острова Кергелен, расположенного в Индийском океане, французскими учеными была запущена исследовательская ракета. Путь ее лежал по заранее намеченной линии магнитного поля Земли, соединяющей Кергелен и Архангельск. Здесь советские физики подстерегали момент зарождения искусственного северного сияния, вызванного ракетой, и записывали характеристики, необходимые для его изучения.

Мы знаем об отдельных приборах и узлах в космической аппаратуре, сделанных во Франции, ВНР и ГДР. Знаем о целых заводах, химических комбинатах, поставляемых одной страной в другую, о совместно эксплуатируемых газо- и нефтепроводах...

Конечно, знакомясь с учреждениями и учеными разных стран, мы услышим разные имена и иные названия научных тем, институтов, узнаем о других партнерах. Но тенденция обнаружится общая - желание выйти на связь, на контакты, на сотрудничество.

Это симптом рождения эры тесного содружества ученых, эры созвучия разумов.

В этом - безграничные возможности новых открытий.