Интуитивное и дискурсивное в научном мышлении

Вопрос о соотношении интуитивного и дискурсивно-логического в истории гносеологии всегда был столь же проблемным, сколь и традиционным. Не случайно, по мнению многих исследователей, данный вопрос есть вопрос о самой интуиции. По крайней мере в анализе интуиции как гносеологической проблемы он занимает важное место.

Особенно остро этот вопрос встал в связи с исследованием характера и специфики формирования системы современного научного знания. "Математизация и формализация знания, - отмечает П. В. Копнин, - стремление окончательно вытеснить в нем интуитивный момент стали фактом. Но одновременно с этим существует другая тенденция - включение этого интуитивного момента в качестве основного средства движения к новым теоретическим построениям. Конечно, знание все больше стремится к логической строгости, одним из элементов которой является формализация. Остановить это движение нельзя, и нет в этом никакой необходимости. В то же время наука, как и раньше, нуждается в выходах из-под жесткой деспотии формально-логической дедукции, в скачках, в движении мысли к принципиально новым результатам, в смелом выдвижении идей, концепций, не находящих в настоящее время строгого логического обоснования. Без этого наука не может успешно развиваться"^*.

^* (Копнин П. В. Марксистско-ленинская теория познания и современная наука. - Вопросы философии, 1971, № 3, с. 29.)

Существует достаточно много подходов к решению данной проблемы, но все они, пожалуй, в конечном счете сводятся к трем основным направлениям:

1. Интуитивное и дискурсивно-логическое - принципиально различные, несовместимые формы (виды) познания, имеющие свои собственные сферы приложения.

2. Интуитивное - особая форма логического.

3. Интуитивное и дискурсивно-логическое - различные диалектически противоречивые формы (стороны, моменты) единого процесса познания.

Первое из названных направлений в весьма четкой форме представлено в интуитивизме.

Достаточно распространенным в настоящее время является второе направление, в защиту которого, как правило, выступают логики, хотя подобная точка зрения распространена и среди философов, считающих, что задача исследования проблемы как раз и состоит в том, чтобы снять мистический и иррациональный налет с интуиции и подвести ее под систему логико-дискурсивного мышления.

Эта точка зрения имеет, естественно, не только своих сторонников, но и противников. Не вдаваясь в существо дискуссий на сей счет, заметим лишь, что споры порою ведутся не по существу вопроса и связаны с различным толкованием понятий.

Все дело в том, что понятие "логическое" имеет весьма широкую семантическую амплитуду. В. И. Ленин назвал "тонкой и глубокой" мысль Гегеля, в которой речь идет о том, что логика похожа на грамматику: для начинающего - это одно, для знающего - уже другое. Особое значение В. И. Ленин придавал идее о тождестве логики и теории познания. В данном случае и для Гегеля, и для В. И. Ленина речь шла о диалектической системе знания в целом, и В. И. Ленин подчеркнул важнейшее значение диалектических принципов, опираясь на которые Гегель заложил основы современной теории познания.

Для самого Гегеля человеческий разум не представлял собой чего-то единого и однозначного, а выступал в виде сложной иерархической системы, в которой, кроме "мышления вообще", имеются "разумное мышление" и "рассудочное мышление", находящиеся между собой в диалектическом противоречии. Говоря о сложной структуре процесса познания, Ф. Энгельс различал учение о законах самого процесса мышления, логику и диалектику. "...Теория законов мышления отнюдь не есть какая-то раз навсегда установленная "вечная истина", как это связывает со словом "логика" филистерская мысль"^*.

^* (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 367.)

Если со словом "логика" жестко и однозначно связать теорию познания в полном объеме, то тогда, конечно, не остается ничего и нелогического, но вместе с тем отпадает необходимость в логике как науке. Диалектический материализм рассматривает познание как противоречивый в самом себе процесс, где строгой системе рассудочных построений должно противостоять нечто, обладающее противоположными свойствами. Этим "нечто", видимо, и является тот таинственный и малоисследованный момент познания, который и именуют "интуицией". В этом смысле интуитивное противостоит дискурсивно-логическому и является нелогической (что вовсе не тождественно понятию "алогическое", имеющему иррациональный смысл) формой знания. Если же под логикой подразумевать диалектику, теорию познания, то тогда, конечно, выносить интуитивное за рамки логического неправомерно.

Некоторых исследователей смущает тот факт, что интуицию, в отличие от логического, нельзя подвести под систему известных правил и закономерностей. Настораживает их, видимо, то, что разделение понятий "интуитивное" и "логическое" свидетельствует об алогичности интуиции со всеми вытекающими отсюда последствиями. Очевидно, это обстоятельство и наталкивает на мысль о возможности и даже необходимости алгоритмизации интуиции. "Познание как один из видов человеческой деятельности ... не может не быть алгоритмичным. Поэтому утверждение о невозможности алгоритмического представления интуиции равносильно утверждению о том, что некоторые виды умственной деятельности не подчиняются никаким внутренним законам"^*.

^* (Бычко И. В., Жариков Е. С. Научный поиск. - В кн.: Логика научного исследования. М., 1965, с. 226.)

Дело, однако, не в том, что то или иное явление не подчинено никаким законам, а в том, что эти законы остаются пока непознанными. Это один из основополагающих тезисов марксистской гносеологии.

Из трех вышеупомянутых направлений в решении проблемы интуитивного и дискурсивного наиболее верным представляется то, в котором интуиция и логика выступают как две взаимопредполагающие и одновременно противоречивые стороны процесса познания.

Противоречивым, как отмечал Ф. Энгельс, является само мышление, в котором имеет место синтез чувств и высших форм абстракции. Диалектика процесса познания с необходимостью предполагает (и это подтверждается теоретическими исследованиями)^*, что такая форма познания, как дискурсивно-логическое (рассудочное) мышление, не может в полной мере объяснить и исчерпать процесс познания. Разумное не тождественно рассудочному. "Цель борьбы разума, - говорил Гегель, - состоит в том, чтобы преодолеть то, что фиксировано рассудком"^**.

^* (См. теорему Гёделя о неполноте.)

^** (Гегель Ф. Соч., т. 1, с. 70.)

Необходимость признания факта одновременной дискурсивности и интуитивности познавательного процесса- яркое свидетельство его диалектического характера. Некоторые виды представлений, считает Ж. Адамар, "могут дать мысли ход более логический, другие - ход более интуитивный"^*. Однако от одной логической системы к другой можно перейти (совершить скачок) лишь с помощью интуиции. Это показал еще Декарт.

^* (Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. М., 1970, с. 107.)

Против абсолютизации логических методов, увы, содержащих, по выражению Декарта, ряд "либо вредных, либо ненужных" предписаний, выступил в свое время и Пуанкаре. Его известная характеристика логических и интуитивных методов в творческой деятельности стала уже классическим афоризмом. Однако Пуанкаре излишне абсолютизировал оба эти метода познания. Более того, оп поддержал идею о разделении ученых на две категории сообразно врожденным "типам мышления": логицистов и интуитивных. Эти взгляды не только не имеют ничего общего с действительностью, но и приобрели впоследствии нежелательную идеологическую и социальную окраску^*.

^* (Опираясь на эту идею, известный немецкий математик Клейн высказал мысль о приоритете интуитивного типа мышления в среде ученых тевтонского происхождения. Логический же тип мышления, как менее совершенный, присущ, по его мнению, славянам и евреям. Против подобной "теории" впоследствии решительно выступил Адамар, убедительно опровергнув ее на большом фактическом материале.)

Справедливая критика взглядов логицистов со стороны Пуанкаре, позднее де Бройля, Эйнштейна, Бунге и других в интерпретации некоторых ученых переросла, к сожалению, в крайность другого рода. Так, Югурт вообще отрицает роль логики в научном творчестве. "Можно смело утверждать, - пишет он, - что никто из великих гениев научной мысли не мыслил логически так, как это изображается в учебниках логики, т. е. в фигурах, модусах, схемах, основоположениях или как бы они не назывались, эти схоластические выверты..."^*. Если Югурт оговаривает содержание понятия "логическое", то Николь утверждает, что новые творения вообще ничем не обязаны "ни логике, ни разуму"!

^* (Цит. по: Бычко И. В., Жариков Е. С. Научный поиск, с. 222.)

Подлинное творчество "должно быть не в ладах с логикой и здравым смыслом". "Интуиция начинается там, где отбрасываются логические пути анализа проблемы..."^*.

^* (Бароян О. Талант исследователя. - Литературная газета, 1967, 8 марта, с. 11.)

Иного мнения придерживается Н. А. Бернштейн. Прекращение попыток логического решения задачи, по его мнению, отнюдь не создает предпосылок к ее изгнанию из "поля зрения психики", а лишь приводит к изменению деятельности психики, в частности к активизации тех ее форм, которые связаны с интуицией.

В свое время на страницах отечественных научных изданий имел место спор по вопросу о том, существует ли так называемая "логика открытия". В данной дискуссии принимали участие многие известные советские философы. Видимо, причина этой дискуссии опять же связана с вопросом семантической многозначности понятия "логическое". Очевидно, есть "логика открытия" в том смысле, что всякое открытие имеет свою внутреннюю логику, закономерность. Если же понимать выражение "логика открытия" в буквальном смысле, т. е. подразумевать под этим особую форму научного знания, то такой логики нет, как нет открытий "чисто логических" и "чисто интуитивных".

Представляется надуманным, лишенным достаточных оснований и вопрос о якобы имеющем место каком-то "наступлении" логики на позиции интуиции, об "отвоевании" у последней огромных областей. Подобное предположение несостоятельно, поскольку при его экстраполяции мы с необходимостью приходим к выводу о постепенном "поглощении" интуиции логикой. Псевдопроблемным представляется и вопрос о том, что чему предшествует в акте познания: интуитивное - логическому или наоборот. Обычно интуицию принято считать "дологическим мышлением" (Н. А. Бернштейн); логические формы познания основаны на "нелогических" (Ж. Пиаже) и т. п. Подобный вопрос правомерен лишь с точки зрения психологического анализа мышления. В гносеологии же он лишен смысла.

В проблеме соотношения интуитивного и дискурсивно-логического наиболее ярко раскрывается диалектический характер познания. Логическое и интуитивное представляют собой различные стороны (моменты) единого и противоречивого по своему характеру процесса. Логическое содержит в себе момент интуитивного и наоборот. Интуитивное и логическое в условном смысле можно рассматривать и как способы познания, имеющие свои специфические черты и особенности. Например, если при интуитивном познании происходит выигрыш в скорости, то выводы, полученные логико-дискурсивным методом, обладают, видимо, большей степенью надежности. Все это, однако, не может иметь абсолютного значения, точно так же, как ни интуитивное, пи логическое не могут служить абсолютным гарантом истинного знания. Нет никаких оснований отдавать предпочтение тому или иному способу познания и тем более соглашаться с мнением, что истина усматривается тогда и постольку, когда и поскольку субъект обладает какой-то "хорошей", "правильной" интуицией.

Ни "хорошая" интуиция, ни умозаключение, построенное по всем правилам логики, не могут гарантировать получение истинного знания. Логический метод доказательства не может рассматриваться в качестве критерия истинности аксиоматических и теоретико-вероятностных концепций. Этот метод позволяет доказать непротиворечивость теорий, но не гарантирует достоверность, так как не в состоянии раскрыть ее полную адекватность. Критерием истины может быть лишь практика, являющаяся источником, основой и целью познания. Логическим методом, таким образом, можно осуществить лишь проверку непротиворечивости знания, полученного интуитивным путем, но не доказательство его истинности.