Ньютонианцы и картезианцы

Мы должны теперь рассмотреть вопрос о физических воззрениях Ньютона и об их влиянии на последующее развитие физической мысли. Нам неоднократно приходилось отмечать, как в ходе своих исследований Ньютон был вынужден втягиваться в дискуссию по основным натурфилософским воззрениям. Мы знаем из предыдущего изложения, что центральными моментами этих дискуссий являлись вопросы о природе света и о природе тяготения. Именно в этом пункте резко расходились две основные точки зрения: картезианская и ньютонианская.

Резюмируем существо обоих направлений. Мы уже отмечали, что картезианскую и бэконовско-ньютонианскую точку зрения объединяют общие интересы в борьбе со схоластикой Аристотеля. Мы можем теперь пойти дальше и констатировать, что их объединяет присущий им обоим механицизм. Когда картезианец Гюйгенс называет истинной ту философию, "в которой причину всех естественных явлений постигают при помощи соображений механического характера", то он перекликается с ньютоновским пожеланием "вывести из начал механики и все остальные явления природы". Разногласия возникают в вопросе о методе и в указанных выше натурфилософских концепциях.

Мы говорили выше о методе Декарта, в котором научная интуиция и тесно связанная с ней научная гипотеза играют первостепенную роль. В противоположность этому ньютонианцы выдвигают лозунг "не измышлять гипотез", и Коте в своём предисловии называет гипотетические построения картезианцев вымыслами и баснями. Эмпирико-индуктивный метод, сводящийся у крайних ньютонианцев к позиции "чистого описания", они считают единственно надёжным, единственно научным.

По основным физическим воззрениям разногласия сводятся к двум пунктам: допущение или недопущение пустоты и отношение к категории силы. В физике Декарта, если исключить теологический мост, соединяющий её с его метафизикой, нет места имматериальности; весь мир материален. Отсюда логически вытекает и отсутствие пустоты и изгнание категории силы как некоего надматериального агента, одушевляющего материю. В частности, сила тяжести не может быть каким-то изначальным свойством тел, "она,- говорит Гюйгенс,- будучи усилием или стремлением к движению, должна, по всей вероятности, производиться движением". Вот в чём гвоздь вопроса! Движение может порождаться только движением, а не какой-то посторонней нематериальной причиной.

У ньютонианцев в природе имеет место дуализм материи и пустоты. Материальные частицы являются силовыми центрами, благодаря чему они взаимодействуют друг с другом. Раскрывать природу тяготения не следует, достаточно дать формальное описание дальнодействующего притяжения. Вольтер весьма остроумно охарактеризовал разногласия картезианцев и ньютонианцев:

"Если француз приедет в Лондон, то найдёт здесь большое различие в философии, так же как во многих других вещах. В Париже он оставил мир полным вещества, здесь находит его пустым. В Париже вселенная наполнена эфирными вихрями, тогда как здесь в том же пространстве действуют невидимые силы. В Париже давление Луны на море причиняет прилив и отлив, в Англии, наоборот,- море тяготеет к Луне. У картезианцев всё делается через давление, что, по правде сказать, не совсем ясно; у ньютонианцев всё объясняется притяжением, что, впрочем, не много яснее?".