Характеристика воззрений Фарадея

Надо сказать, что в оценке этих последних далеко не достигнуто согласованности и ясности. Принято думать, что основное в воззрениях Фарадея - это идея о близкодействии и отрицание действия на расстояние. Вспомним приведенную выше характеристику Максвелла. Разумеется, это центральный пункт в воззрениях Фарадея. Но всё же остаётся ещё не выясненным, как Фарадей понимал это близкодействие. И по нашему мнению, гвоздь вопроса кроется именно в этом.

Исходным пунктом воззрений Фарадея является убеждение о единстве, неразрушимости и превратимости физических сил. Это убеждение является источником и сильной и слабой стороны его физических воззрений. Слабая сторона заключается в двусмысленности и неопределённости самого термина "сила", который Фарадей употребляет и в ньютонианском понимании, и в современном значении "энергия".Эта двусмысленность, и даже, лучше сказать, многозначность термина, не позволила Фарадею стать одним из творцов принципа сохранения энергии, ни даже понять принцип, хотя Фарадей и был знаком с английским переводом книги Гельмгольца "О сохранении силы". Эта же двусмысленность заставила его сочувственно отнестись к динамике Босковича и даже высказаться чуть ли не в смысле существования сил независимо от материи ("Мы знаем и признаём силы во всяком явлении природы, а отвлечённой материи ни в одном". "Я не мыслю ничего, кроме сил и линий, вдоль которых силы проявляются, и т. д.). Замазывать эти слабые стороны воззрений Фарадея (на что, кстати, уже обращал внимание Энгельс) было бы недостойно его великого имени. Но всё же центр тяжести лежит не в этих слабых сторонах, а в другом, что составляет его сильную сторону.

Сильная сторона воззрений Фарадея прежде всего в том, что он материалист. Он постоянно говорит о силах материи, частицах материи и т. д. Но Фарадей делает новый шаг по сравнению с механическим пониманием материи XVII-XVIII вв. Он не считает возможным оторвать материю от "сил", точнее, от движения. Для него материя - это не мёртвая, пассивная материя ньютонианцев, а активная, движущая и движущаяся, центр сил. В свете его понимания материи становится ясным и его нелюбовь к терминам атомистики XVIII, XIX вв. "Я не люблю слова атом",- говорит Фарадей.

Фарадеевское понимание атома значительно ближе к современности, чем атомы Гассенди, Бойля, Ньютона. Атом сложен и многообразен, а не простая неизменная частичка. В нём следует искать понимания разнообразных "сил" природы. "Хотя мы не знаем ничего о том, что представляет собой атом, однако в нашем уме невольно возникает представление о нём как маленькой частице. Наши познания об электричестве также, если не более, ограничены; мы не можем сказать, есть ли это особая материя или материи, или только движение обычной материи, или же какая-либо третья сила, или действующее начало. Однако громадное количество фактов убеждает нас в том, что между атомами материи и электрическими силами существует какая-то связь и что именно этим силам атомы обязаны самым поразительным свойством и, между прочим, взаимным химическим сродством".

Как видим, "противник" атомистики Фарадей видел дальше и глубже, чем её защитники. Для Фарадея была неприемлема идея об атоме как неизменном "кирпиче мироздания", но он уже видел своим духовным взором атом будущего с его неисчерпаемыми, "поразительными" свойствами, из которых первое место принадлежит электрическим свойствам. Так обстоит дело с отношением Фарадея к представлениям об "атомической материи".

Но наряду с "обычной", "атомической" материей физика со времён Гюйгенса и Декарта разрабатывала идею мирового эфира, универсальной среды, которая является ареной оптических процессов, а может быть и oгравитационных, электрических и магнитных. Принято думать, что именно понятие эфира является у Фарадея доминирующим, что материальные заряженные частицы являются "узлами" силовых линий в эфире. На самом деле воззрения Фарадея более глубоки. Он отрицательно относится и к эфиру Гюйгенса - Эйлера - Френеля. Для него материя едина, но вместе с тем бесконечно разнообразна в своих проявлениях. Вот почему он считает более правильным пользоваться идеей о физических линиях сил, которые он мыслит кинетически, а не как статическое напряжение в эфире, чем прибегать к противопоставлению: "эфир - материя". Материя всюду, она не ограничивается частицами, она и вне их, и внутри их. Частицы - это центр силовых линий. Из хаоса различных субстанций (материя, эфир, электрическая или электрические материи, магнетизм и т. д.) Фарадей пытается с помощью своего представления о Силовых линиях построить единую картину мира, картину движущейся единой материи, с количественно неизменными, качественно разнообразными силами. Особенно следует подчеркнуть, что силовые, линии Фарадея - это линии "переноса силы", а не статические модели. "...Существуют линии тяготения, линии электростатической индукции, линии магнитного действия и другие, имеющие динамический характер". Это, может быть, какие-то "лучевые вибрации", аналогичные лучам света, каковой термин Фарадей применяет в связи со своими воззрениями о силовых линиях.

Фарадей считает необходимым указать, что в его время нет возможности высказаться более определённо о существе тех процессов в среде, которые воспринимаются нами, как электромагнитные, оптические, гравитационные действия. Исследование природы этой сущности - дело будущего. Но во всяком случае он твёрдо убеждён в единстве всех этих'разнообразных явлений, в единстве физической картины мира. И это убеждение Фарадея является сильной стороной его воззрений, позволившей ему сделать свои великие открытия.

Перечислим ещё раз эти открытия: электромагнитные вращения, сжижение газов, электромагнитная индукция, диэлектрические свойства, вращение плоскости поляризации в магнитном поле, дискретность электричества и законы электролиза, форма разряда в газах, диамагнетизм и парамагнетизм, магнитная анизотропия. Им построен первый электродвигатель, первая динамомашина, первый трансформатор. Только несовершенство спектроскопа не позволило ему открыть эффект Зеемана. Каждое новое открытие, сделанное Фарадеем, каждый новый шаг убеждали его в правильности основного тезиса о природе, как единой движущейся материи, с бесконечно-разнообразными и гибкими связями различных форм, движения, или "сил", по его неудачной терминологии.

Идеи Фарадея первым оценил Максвелл. Столетов, начавший свою научную деятельность ещё при жизни Максвелла, был одним из первых учёных не только России, но и Европы, оценивший глубину идей Фарадея - Максвелла. Не лишне будет привести отзывы этих учёных о Фарадее.

"Сын кузнеца, подмастерье переплётчика в своей ранней юности,- говорит Столетов,- Фарадей кончил жизнь членом всех учёных обществ, бесспорно признанным главой физиков своего времени. Никогда со времён Галилея свет не видал стольких поразительных и разнообразных открытий, вышедших из одной головы, и едва ли скоро увидит другого Фарадея. Заслуги его громадны. Глубокие идеи, которые он заронил в теорию электрических явлений, только теперь получают должную оценку^* и уже привели к новым блестящим открытиям".

^* (Писано в 1879 г.)

В статье Максвелла "Фарадей" ("Nature", Vol. VIII, 18 сентября 1873 г.) читаем:

"Мы прежде всего рассматриваем Фарадея, как наиболее полезный и одновременно наиболее благородный тип учёного... Нужно надеяться, что его благородная, простая и лишённая драматизма жизнь будет так же долго жить в памяти людей, как и обессмертившие его имя открытия.

Фарадей является и навсегда останется творцом того общего учения об электромагнетизме, которое рассматривает с единой точки зрения все явления, изучавшиеся прежде в отдельности, не говоря уже о тех явлениях, которые открыл сам Фарадей, следуя своему убеждению о единстве всей науки".