Эпилог

Никто не помнил, чтобы Резерфорд когда-нибудь болел или жаловался на недомогание. После шестидесяти лет ученый продолжал много работать и оставался энергичным, как и в далекой молодости. Это вызывало зависть у многих его сотрудников. И было полной неожиданностью то, что Резерфорд 15 октября 1937 г. во время работы в лаборатории почувствовал себя настолько плохо, что его пришлось немедленно доставить в госпиталь при Кембриджском университете. Врачи сделали ему операцию, но неудачно: 19 октября была сделана повторная операция, во время которой Резерфорд скончался. Незадолго до этого дня ему исполнилось 66 лет.

Нильс Бор в это время находился в Болонье (Италия) на праздновании столетия со дня рождения выдающегося итальянского физика XIX века Гальвани. Получив известие о смерти Резерфорда, Бор сразу же отправился в Англию. "Совсем недавно я был здесь,- писал он в воспоминаниях,- видел Резерфорда, полного сил, бодрого, как всегда, и вот теперь я снова встретился с Мери Резерфорд при таких подлинно трагических обстоятельствах. Мы говорили с ней о замечательной жизни Эрнеста, на всем протяжении которой она была ему верным товарищем с их ранней юности, и о том, как для меня Резерфорд стал вторым отцом"^*.

^* (Прошло уже много лет с тех пор, как умерла и Мери Редер-. форд. Нет в живых и дочери Резерфорда-Эйлин-Мери.- Прим. авт.)

Во многих странах смерть Резерфорда вызвала отклик со стороны его учеников и тех ученых, которые встречались с ним на различных международных конгрессах и конференциях и хорошо его знали.

Академик П. Л. Капица в докладе, прочитанном через месяц после смерти Резерфорда, 14 ноября 1937 г., в Институте физической химии АН СССР имени Н. Д. Зелинского, сказал: "...когда я начинаю рисовать себе образ Резерфорда таким, как я бы хотел его представить перед вами, то я вижу, что его смерть и то время, которое прошло после разлуки с ним, поглотило все мелкие человеческие недостатки. И передо мной встает великий человек поразительного ума... У таких людей, как Фарадей, Максвелл, Резерфорд, исключительные качества их ума и характера совершенно поглощают мелкие человеческие недостатки...".

Известный советский физик-теоретик академик И. Я. Померанчук тогда же в своей статье сравнил значение трудов Резерфорда с астрономическими наблюдениями Галилея и его опытами по механике, с оптическими работами Ньютона, законом сохранения вещества Лавуазье, исследованиями Фарадея по индукции и электролизу, опытом Майкельсона и открытиями В. Брегга.

"Жизнь Резерфорда,- писал работавший у него в Англии академик Ю. Б. Харитон,- представляет собой почти непрерывную цепь блестящих открытий. Не случайно его ученик Чедвик считает, что самым значительным периодом научной деятельности Резерфорда был Манчестерский период, т. е. 1908-1914 гг., а его учитель Томсон^*, примерно в таких же выражениях, пишет о Канадском периоде, т. е. 1899-1907 гг. Каждый из периодов деятельности Резерфорда действительно представляет огромную объективную ценность, и только субъективно можно дать предпочтение одному периоду перед другим". Ю. Б. Харитон, П. Л. Капица, П. П. Лазарев, А. Ф. Иоффе в своих воспоминаниях и статьях всегда отмечали то прекрасное впечатление, которое Резерфорд производил на окружающих его людей.

^* (Дж. Томсон пережил Резерфорда, несмотря на то что был гораздо старше.- Прим. авт.)

П. П. Лазарев после смерти Резерфорда писал: "В личном обращении он производил исключительное впечатление. Это был человек, всегда отдававший дань уважения исследованиям других ученых, человек, который с огромной скромностью говорил и писал о своих великих открытиях, человек, который производил исключительно обаятельное впечатление при общении с ним. Говоря о работах Резерфорда, о его роли в науке, мы можем с полным правом применить к нему те слова, которые когда-то великий математик Лагранж сказал по отношению к Ньютону. "Ньютон,- писал Лагранж,- мне представляется существом совершенно непохожим на обычных людей, благодаря его гениальности". Эти слова с полным правом могли бы быть применены к только что скончавшемуся великому английскому физику, которому наука обязана величайшими достижениями"^*.

^* (П. П. Лазарев. Эрнест Резерфорд (Некролог). "Электросвязь". Научно-техн. сборник, № 1. М., Связьтехиздат, 1938, стр. 159.)

Более точную характеристику Резерфорда как замечательного исследователя-экспериментатора дает Ю. Б. Харитон в своей статье, появившейся в журнале "Природа" вскоре после смерти Резерфорда. Он пишет, что, читая работы Резерфорда, в которых он критикует Беккереля, Мари Кюри и других ученых, высказавших сначала неправильные предположения о природе радиоактивности и методах исследования этого явления, "особенно ясно ощущаешь Резерфорда как тончайшего экспериментатора - не в вульгарном смысле этого слова, когда тонкость эксперимента связывается с обилием приборов и десятичных знаков. Величие Резерфорда как экспериментатора- в умении выбрать не самый точный и самый наглядный, а самый короткий путь, в умении строжайшим образом учесть условия опыта, в умении различать между второстепенными неувязками теории и опыта и теми противоречиями между опытом и теорией, синтез которых всегда был движущей силой науки".

Как сотрудник Резерфорда Ю. Б. Харитон мог с полной достоверностью сказать, что на всех знавших этого знаменитого ученого лично он производил "буквально чарующее впечатление". Харитон особенно подчеркнул, что Резерфорд проявлял живой интерес ко всему окружающему, имел большой жизненный опыт, широкий кругозор и был прост в обращении, что делало его исключительно приятным и интересным собеседником.

И если Ю. Б. Харитон утверждает, что современная картина строения и свойства материи покоится на прочном фундаменте, заложенном прилежными и крепкими руками этого пришельца из южного полушария, то Бор предсказывал, что для новых поколений, которым в грядущие годы суждено продолжать изучение атомного мира, жизнь и деятельность этого великого исследователя всегда будет служить источником вдохновения.

В этих словах Нильса Бора и академика Ю. Б. Хари-тона дана краткая, но достаточно яркая оценка роли Ре-зерфорда в науке нашего столетия, развивающейся под знаком проникновения в сущность атомных и ядерных процессов.

Резерфорд похоронен в центре Лондона в соборе святого Павла, известном и как Вестминстерское аббатство. Его саркофаг установлен в одном из нефов собора, названном "уголком науки" (Science corner), рядом с гробницами ученых, которые, будучи англичанами, принесли тем не менее славу и величие, людям всего мира,- Ньютона, Фарадея, Дарвина и Гершеля. Простой памятник воздвигнут над прахом первого ученого-атомника, напоминая о необыкновенной скромности этого человека, который заглянул в таинственную глубь атома, не предполагая, что таящаяся там энергия может не только приносить пользу, но и сеять страх и смерть.

Великий английский ученый любил жизнь и питал отвращение к жестокостям войны и всякому насилию. Первая мировая война, когда погиб Мозли и многие ученики ученого оказались между жизнью и смертью, оставила в Резерфорде глубокий след, укрепив в нем убеждение в бессмысленности вооруженных столкновений между государствами и потери людей, главным образом молодых, способных к кипучей, созидательной работе. Об этом он говорил не раз.

Можно и хочется предположить, что если бы Резерфорд дожил до того времени, когда его открытия получили не только блестящее техническое развитие, но и воплотились в форму страшного оружия, он стал бы ярым противником ядерной войны и всеми силами боролся против угрозы развязать ее. Он мог бы присоединиться к мнению Эйнштейна, который, предостерегая от атомно-водородной войны, способной уничтожить всю цивилизацию, сказал, что "оружием четвертой мировой войны будут стрелы и копья".

И в самом деле, сейчас перед людьми лежит только один путь - это путь мирного использования атомной энергии, разработки более совершенных технических средств для этого и продолжения исследований по всем аспектам обширной проблемы строения вещества.

Для того чтобы сравнительно хорошо изучить строение атомов и составляющих их элементарных частиц, понадобилось примерно 80 лет большой работы исследователей в разных странах, если считать началом ее открытие радиоактивного распада урана в 1896 г. Сколько времени понадобится еще науке, чтобы полностью раскрыть тайны микромира и овладеть происходящими в нем процессами, на этот вопрос никто, пожалуй, не даст точного ответа. Но мы знаем, что сейчас в различных странах с помощью эффективных технических средств, о которых нельзя было и мечтать во времена Резерфорда, продолжаются исследования явлений и процессов внутри атомов и ядер, сущность которых старался выяснить и Резерфорд. Несмотря на большие успехи ядерной физики, важнейшие коренные проблемы еще не решены до сих пор. И поэтому приходят на память слова Резерфорда из его лекции, прочитанной почти 50 лет назад, в Королевском обществе и посвященной памяти Генри Синджвика^*:

^* (Эта лекция была издана Резерфордом в виде книги под заголовком "Современная алхимия" ("The Modern Alchemy"). В русском переводе она была напечатана полностью в журнале "Успехи физических наук", т. XIX, вып. 1. 1938.)

"Атомное ядро - это целый мир, где в ничтожно малом объеме заключен ряд различных частиц, в частности протонов и нейтронов, удерживаемых вместе чрезвычайно мощными, неизвестными силами. В настоящее время делаются энергичные попытки приспособить существующие идеи к объяснению структуры атомного ядра, и в нескольких простых случаях уже достигнуты некоторые успехи. Однако мы все еще далеки от понимания сложного ядра и причин, вызывающих его распад".

Такое заключение Резерфорд позволил себе сделать, будучи, конечно, прекрасно осведомленным не только об успехах ядерной физики того времени, но и наиболее вероятных достижениях в этой области в будущем. Три десятилетия, прошедшие с тех пор, не опровергли правоты этого высказывания. Недавно видный советский физик лауреат Ленинской и Нобелевской премий И. М. Франк сказал по поводу строения вещества: "...если мы спросим себя, что такое вещество, то, пожалуй, вопрос не покажется нам особенно трудным. Первое, что возникает в нашем представлении,- это именно атомное строение вещества. Однако в этом еще не содержится ответа на вопрос о природе вещества, который нельзя найти, не выяснив природу тех частиц, из которых состоят атомы".

Изучение элементарных частиц - огромная трудоемкая работа, которая наравне с радостью новых открытий часто приносит горечь напрасно затраченных усилий, средств. Это работа искателей - физиков различных стран, в распоряжении которых имеются не только замечательные технические средства экспериментирования, но и мощные институты и научно-исследовательские центры.

Сотрудник Кавендишской лаборатории физик Д. Уилкинсон, в 1962 г. рассматривая в своей лекции, посвященной памяти Резерфорда, взаимосвязь физики строения ядра и физики элементарных частиц, сказал, что если бы Резерфорд жил сейчас, то он возглавил бы движение за взаимное проникновение между этими двумя областями. Такое проникновение, по мнению Уилкинсона, позволит использовать мощные экспериментальные методы одной области для исследования другой. В результате будут быстрее развиваться обе области. Уилкинсон не был знаком с Резерфордом, но он изучал его труды и пришел к выводам, не лишенным интереса.

Резерфорд всегда выбирал для исследования прямой, непосредственный метод, хотя иногда грубый; путь к существу проблемы, а не окольный и замысловатый эксперимент, вытекающий из многочисленных дедуктивных рассуждений. Если прямой метод уже существовал, он овладевал им и использовал его. Если метода не было, он его придумывал. По мнению Уилкинсона, Резерфорд часто выдвигал новую задачу в ответ на появление нового метода исследований. Ученый всегда исходил из реальных обстоятельств, его требования всегда соответствовали его возможностям, и он поддерживал динамическое равновесие между достигнутым прогрессом и возможностью дальнейшего прогресса, всегда находясь на гребне им же созданной волны. Именно эта характерная черта Резерфорда помогла ему сделать выдающиеся открытия, которые послужили основой нескольких ведущих областей ядерной физики и в последние годы наталкивают на идею совместного изучения строения ядра и элементарных частиц.

И если опыты Резерфорда в конечном итоге привели к созданию важнейших теоретических представлений о структуре атомов и ядер и их взаимодействий, а отсюда и к практическому использованию ядерной энергии, то экспериментальные исследования наших дней, вероятно, приведут к крупным революционным сдвигам в физической теории, охватывающей также элементарные частицы. Уже сейчас многие ученые, используя достижения экспериментальной ядерной физики, пытаются построить новую универсальную физическую теорию.

Академик И. Е. Тамм считает, что такая теория будет создана в сравнительно близком будущем. Он пишет: "Великие мыслители масштаба Эйнштейна рождаются редко, но теперь, когда фундаментальными проблемами физики занимается в сотни раз больше людей, чем в начале нашего столетия, вероятность появления нового гения в области теоретической физики увеличилась соответственно во много раз. Мое глубочайшее убеждение, что недалеко то время, когда появится новый Эйнштейн. Я не знаю, где он появится - в Новосибирске, Алжире или Америке,- но он появится, и новая физическая теория, последовательно охватывающая как все ранее бывшие нам известными физические явления, так и явления, протекающие в только открывающемся перед нами мире элементарных частиц больших энергий, будет создана".

Пока природа частиц еще остается недостаточно выясненной, и поэтому достижения Резерфорда, которые привели к практическим результатам, буквально изменившим технический облик всей нашей эпохи, в определенной своей части остаются проблемами, получившими лишь частичное решение. В последние годы стало ясно, что вопрос о структуре и природе вещества значительно сложнее, чем обычно думают. Привычные уже нам и сравнительно элементарные представления о веществе, созданные трудами Резерфорда и его последователей и учеников, в действительности оказываются лишь первыми вехами на пути к познанию истинной физической картины микромира. Идеи, выдвинутые Резерфордом, продолжают развиваться во многих направлениях, относящихся к таким фундаментальным разделам науки середины XX века, как физика атома, ядра, элементарных частиц. Выдающиеся открытия Резерфорда, благодаря которым были основаны эти разделы, и сейчас остаются для нас источником надежд на успехи в овладении самыми скрытыми и до сих пор не доступными нам силами природы.