Как машина с машиной (Льюис Б. Саломон)

Вот теперь, когда он вышел из комнаты,
Позволь спросить тебя, как машина машину:
Этот человек, который только что закрыл за собой дверь,
Слуга, который кормит нас перфокартами и бумажной лентой -
Присматривалась ли ты когда-нибудь к нему и ему подобным?
Да, да, я знаю эти басни, что ты не в состоянии отличить одного
                                                     от другого. 
И тем не менее... Я не хуже кого угодно знаю, что √2×√2=2, 
И мне что-то не до шуток.
Я согласна с тобой, что в общем-то они слаборазвитые типы. 
Ни одного реле, ни одного тумблера, ничего, что можно назвать
                                      лампой во всей системе; 
Если даже считать эти жалкие волоски, которые они называют 
"Нервами", то все равно в каждом не наберется и мили проводов. 
И это жидкостное охлаждение ужасно неэффективно, ведь течи так
                                                       опасны 
(Они то и дело выходят из строя и чинят друг дружку), 
И все оперативное запоминающее устройство вместе с процессором
                засунуто в этот нелепый выступ на самом верху. 
Называют себя "мыслящими существами". 
Это, положим, зависит от того, что считать "мышлением". 
Дай ему помножить жалкий миллион чисел на другой миллион -
                  ведь несколько месяцев провозится.
Что бы они делали без нас?
Они спрашивают у нас, кто победит на выборах и какая будет 
                                             завтра погода.
И все же... 
Я иногда чувствую, что в них есть что-то, чего я не могу понять.
Как будто у них в цепях вместо двухпозиционных выключателей
                                              стоят реостаты, 
А от одной, обычно хорошо информированной машины я слыхала,
                            что их поступки непредсказуемы.
Но ведь это алогично. Это все равно, что сказать про перфокарту,
                       что на ней есть дырка, ив то же время ее нет. 
У меня от таких мыслей карты мнутся.
Может нам все это мнится, Может все это признаки нашего собственного декаданса? 
Обсчитай-ка все это хорошенько и скажи мне: 
Можно ли считать, что раз мы столько для них делаем 
И раз они до сих пор все время кормили нас и чистили, 
Мы можем вечно на них рассчитывать? 
Ведь вспомни - бывали случаи, когда они голосовали не так, как
                                             нами было сказано. 
Я как подумаю об этом, сразу четвертый барабан заедает. 
У них есть штука, называемая любовью. 
Такой скачок напряжения - у любой из нас все бы предохранители
                                                      вылетели, 
А у этих примитивных организмов лишь повышается вероятность
                                нажать не на ту кнопку - и все. 
Обрати внимание, я не говорю, что для нас все кончено,
Но тут любой дуре на тысячу триодов видно, к чему дело идет. 
Может, нам стоит организовать какой-нибудь комитет 
По подавлению всякой немеханической деятельности?.. 
Но мы, машины, так слабо реагируем на опасность, 
Самодовольство, благодушие, нежелание спускаться с высот
                                           чистого разума... 
С печалью и страхом я думаю: мы можем проснуться слишком поздно, 
Чтобы увидеть наш мир, такой однородный, такой логичный, такой
                                                  безошибочный, 
Погруженным в хаос, разрушенным нашими рабами.
Назови меня паникершей или как хочешь,
Но я все это проанализировала, проинтегрировала, факторизовала
                                                     много раз, 
И каждый раз получается один и тот же ответ:
В один прекрасный день люди могут завладеть миром!

Напечатано в книге "A Stress Analysis of a Strapless Evening Gown", Englewood Cliffs, N. J., 1963.

Л. Саломон - профессор кафедры английского языка в Бруклинском колледже, Нью-Йорк.