Новости    Библиотека    Энциклопедия    Биографии    Ссылки    Карта сайта    О сайте


предыдущая главасодержаниеследующая глава

Второй процесс Галилея

Книга Галилея вызвала сенсацию в научных кругах всех стран и бурю среди церковников. Немедленно началась кампания иезуитов против автора книги. Галилей сообщает в одном из писем осенью 1632 г., т. е. вскоре после выхода книги:

"Из верного источника слышу, что отцы-иезуиты наговорили решающей особе (т. е папе), что моя книга ужаснее и для церкви пагубнее писания Лютера и Кальвина".

Папа Урбан VIII пришел в сильнейший гнев против Галилея. Отдаётся приказ начать процесс. Галилей получает 23 ноября 1632 г. предписание инквизиции явиться в Рим. Больной старик, представляя свидетельство о болезни, просит отсрочить вызов. Инквизиция повторяет вызов, угрожая доставить старика в цепях под конвоем в случае ослушания. В феврале 1633 г. Галилей на носилках доставляется в Рим. До 12 апреля он проживает у тосканского посланника, с 12 по 30 апреля содержится в тюрьме инквизиции. Затем опять содержится в доме посланника до 20 июня. День 21 июня и ночь с 21 июня на 22 июня накануне отречения Галилей опять проводит в тюрьме инквизиции.

Течение процесса рисуется следующим образом. 2 апреля первый допрос Галилея. Галилею предъявляется обвинение в нарушении постановления конгрегации индекса от 5 марта 1616 г. Галилей отвергает обвинение, утверждая, что книгу он писал в форме диспута и на протяжении книги держится коперникова мнения только в качестве предположения. При этом он ссылается на свидетельство, данное Беллармини, и на письмо Беллармини, из которого можно вывести заключение, что защищать и разделять мнение Коперника нельзя, но держаться, как гипотезы, можно. Трибунал, ссылаясь на показания свидетелей - комиссаров инквизиции, утверждает, что Галилею было сделано категорическое приказание - никаким образом не учить и не разделять мнения Коперника. Галилей утверждает, что он не помнит слов "никаким образом" и "учить". В свидетельстве этих слов не было.

Позиция, занятая Галилеем на допросе, вызвала сильнейшее раздражение папы. Доказать формальную вину Галилея становилось затруднительным. С другой стороны, церковники ясно видели всю силу аргументации Галилея, книга Галилея имела огромный успех во всех странах Западной Европы. Осуждение Галилея, как упорствующего еретика, придало бы ещё больший вес книге великого учёного. Поэтому задача следствия заключалась в том, чтобы сломить Галилея и заставить его самого осудить учение. При формальной правоте Галилея эта задача была бы неразрешима. Поэтому в течение первой стадии процесса усилия судей устремлены на то, чтобы вынудить у Галилея признание нарушения им данного ему постановления о системе Коперника. Папа даёт приказание вынудить сознание любыми путями.

Приведём выдержки из письма комиссара инквизиции кардиналу Беллармини от 28 апреля 1633 г.

"Вчера я согласно приказанию господина нашего (т. е. папы) кратко сообщил синьорам кардиналам о положении дела Галилея. Кардиналы одобрили сделанное доселе. Затем подняли вопрос о трудностях, представляющихся к тому, чтобы вести дело и скорее его покончить, а именно: Галилей при сделанном ему допросе отрицает то, что, однако, с очевидностью вытекает из составленной им книги. Если он останется при таком запирательстве, то нужно было бы по правилам отнестись к нему с большей строгостью и не оказывать тех знаков внимания, какие иначе кажутся благопотребными в этом деле. В заключение я предложил, не уполномочит ли меня св. конгрегация экстренным образом переговорить с Галилеем, чтобы убедить его в его заблуждении и довести до того, чтобы он, признав его, сделал сознание. Предложение показалось вначале слишком смелым. Думали, что нельзя достигнуть такой цели, пока останемся при том, чтобы убеждать Галилея аргументами. Но когда я объяснил основание, на каком делаю это предложение, мне дали полномочие.

Не теряя времени, я вчера, после завтрака, беседовал с Галилеем, и после того как мы обменялись многими и многими аргументами и ответами, с божьей помощью я достиг цели".

Документ производит странное впечатление и вызывает ряд вопросов. Почему надо было скорее покончить с делом Галилея? Почему считалось благоприятным относиться к нему с некоторой мягкостью? Ведь не постеснялись же 7 лет до приговора томить Бруно. Ведь не постеснялись же передать больному старику Галилею угрозу доставки его в цепях на суд инквизиции. Что же, наконец, это было за основание, которое так быстро сломило упорство Галилея?

Посмотрим, что признал Галилей. Замечательно, что он попросил дать ему время, "чтобы обдумать, как сделать признание наиболее приличным" (из того же письма). Ему было предоставлено 2 дня.

Вот его показание 30 апреля 1633 г.

"Много дней обдумывая вопросы, поставленные мне на допросе, мне пришло на мысль перечитать мой напечатанный "Диалог", который я уже три года не пересматривал. Он явился для меня как бы новым сочинением чужого мне автора. Сочинение, открыто признаюсь в том, во многих местах сделало впечатление, что изложение их может читателю, не знакомому с моим образом мыслей, дать повод заключить, что аргументы, выставленные в пользу ложной части, которую я имел в виду опровергнуть, выражены так, что по силе своей могут укрепить ложное мнение, чем облегчить его опровержение. Особенно два аргумента: одно о солнечных пятнах, другое о приливе и отливе".

Как мы видим, это скорее полупризнание. Да, Галилей признаёт, что книга могла произвести впечатление силой своих аргументов. Но вот что интересно. Галилей считает самыми сильными два аргумента, один мало существенный для данного вопроса, другой ошибочный, противоречащий его же принципу. Вполне можно допустить, что Галилей не читал три года книги (пока рукопись печаталась) и заметил в ней ряд слабых мест (например, в последующей книге он исправил нечёткую формулировку закона инерции, данную в "Диалоге", и исправил неправильное решение задачи о траектории горизонтально брошенного тела). Как бы то ни было, знаменательно следующее обстоятельство: подкрепив своё сознание ссылками на увлечение в процессе письма формой диспута, Галилей прибавляет:

"Для большего подкрепления утверждения моего, что я не принимал и не принимаю за истинное осуждённое мнение о движении Земли и неподвижности Солнца, я готов, если даны мне будут, как того желаю, возможность и время, доставить ещё более ясное тому доказательство. К тому есть удобный повод, ибо в напечатанной книге собеседники условились чрез некоторое время вновь собраться и побеседовать о различи них естественно-исторических вопросах, затронутых в их разговорах. В таком случае, я обещаю, присоединив одну или две беседы, вернуться к приведённым в пользу сказанного ложного и осуждённого мнения (аргументам) и опровергнуть их с убедительностью, насколько даст мне её милосердный бог".

Сопоставляя эти документы с последующей судьбой Галилея и его творчества, равно как приняв во внимание окружающую обстановку, можно высказать следующее:

  1. Галилей не считал своего дела законченным, ещё не всё задуманное им было осуществлено. Мы можем с уверенностью сказать, что без "Discorsi" (книги, выпущенной после процесса) ещё не было бы Галилея, как основоположника новой физики.
  2. Галилей рассчитывал, и совершенно справедливо, что при его официальном, учёном, международном значении инквизиции будет не легко его осудить. Предисловие к "Диалогу" недвусмысленно апеллировало к патриотическим чувствам итальянских кругов. После этого предисловия осуждение Галилея было бы равносильно признанию Италии страной мракобесия.
  3. Галилей рассчитывал на известный раскол в римской курии, на наличие, если можно так выразиться, "либеральных" кругов в ней, к которым он причислял и папу Урбана VIII.
  4. Инквизиции невыгодно было применение прямых репрессий к Галилею при указанных обстоятельствах. Инквизиции перед лицом разраставшегося движения, которое не было остановлено кострами и пытками, выгоднее было добиться осуждения учения устами самого лидера.

Получилось сложное положение. И той и другой стороне нужна была жизнь Галилея, одной - для завершения задуманного дела и укрепления его, другой - для разрушения этого дела и укрепления пошатнувшегося авторитета римской церкви. Однако, если в начале процесса обе стороны находились примерно в одинаковых условиях незнания истинных намерений друг друга, то к середине процесса преимущество перешло на сторону инквизиции. Заботы Галилея о сохранении своих рукописей не остались неизвестными инквизиции. Нет сомнения, что комиссар, по прямому приказанию папы, чего не ожидал Галилей, пригрозил Галилею не только его осуждением, как еретика, но и уничтожением всех его рукописей и книг. Так было достигнуто сознание. Ценой тягчайшей моральной пытки, ценой невероятных унижений перед теми, кого он так страстно бичевал в своих произведениях, Галилей купил возможность завершения своего дела. Но не его родине пришлось продолжать это дело. Правда, ученики Галилея ещё с успехом продолжали работу по начертаниям Галилея лет 20 после его смерти. Однако разгром флорентийской академии, вместе с осуждением Галилея, отбросил Италию на последнее место в научном соревновании стран.

После признания Галилей был освобождён из тюрьмы и проживал под надзором в доме посланника герцога Тосканского. Теперь старания инквизиции направлялись на то, чтобы закрепить Достигнутый успех и вынудить у Галилея признание "касательно побуждений". Таким путём они надеялись разромить галилеистов, заставив Галилея сознаться в коперниковской ереси и назвать сообщников - еретиков. В протоколе заседания от 16 июня значится:

"Его святейшество повелел, чтобы сей Галилей был спрошен касательно побуждений под угрозою пытки".

Во исполнение декрета папы Галилея вызывают для допроса. В протоколе последнего допроса значится:

"Сказано ему (Галилею), что именно из этой книги "Диалога" и из приводимых в ней аргументов, утверждающих мнение, что Земля движется, а Солнце неподвижно, произошло подозрение, что он держится коперникова учения или, по крайней мере, держался уже после упомянутого запрещения. Потому, если не признается в истине, то будет прибегнуто против него к законным мерам.

Ответ. Я не держусь и после сообщённого мне повеления не держался мнения Коперника. Впрочем, я здесь в ваших руках, делайте со мной, что вам угодно.

- И сказано ему, чтобы сказал правду, иначе приступлено будет к пытке.

Ответ. Я здесь затем, чтобы повиноваться. Повторяю, что я после решения не держался упомянутого мнения".

И так как ничего другого нельзя было иметь во исполнение декрета, то он был отпущен в его помещение.

предыдущая главасодержаниеследующая глава










© Злыгостев Алексей Сергеевич, подборка материалов, оцифровка, статьи, оформление, разработка ПО 2001-2019
При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник:
http://physiclib.ru/ 'Библиотека по физике'

Рейтинг@Mail.ru
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь